Диана Бош - Нечисть, или Тайна старинной шкатулки

— Валентина Владимировна, будет лучше, если Михаил придет ко мне и сам все расскажет.

— Нет, он не придет сам. Я знаю. Но то, что я все рассказала, скрывать от него не буду. Потому что носить в себе больше это не могу.

— Хорошо. Распишитесь вот здесь и можете быть свободны.

Когда Крынкина ушла, Есия набрала телефон уголовного розыска. — Действуем, как договорились. По намеченному плану.

Через час из полиции ей позвонили и сообщили, что Михаил Крынкин доставлен и находится у них. Есия быстро собралась и выехала в отдел полиции.

— Я сейчас вас допрошу в качестве свидетеля, — обратилась Есия к Михаилу Крынкину, — но следующий протокол буду оформлять как допрос подозреваемого. Имейте в виду, если у вас нет знакомого адвоката, то я обеспечу вам дежурного.

С начала допроса Крынкин полностью отрицал свою причастность к смерти Крайнева. Но под давлением неопровержимых доказательств — показаний свидетелей, распечаток входящих и исходящих звонков, подтверждающих интенсивные переговоры его со Свиговым, и после стандартного обещания, что его чистосердечное признание повлияет на приговор суда, Михаил начал давать признательные показания.

Во время допроса Есия внимательно разглядывала Крынкина. Михаил — крупный мужчина с тяжелой головой и выступающими надбровными дугами. Кулаки — как кувалды. Фигура, пусть уже и начавшая оплывать, но все еще сохраняет форму. Такой мог бы уложить Крайнева одним ударом.

— Скажите, Михаил, зачем вам понадобилось нанимать людей, чтобы отомстить Крайневу?

— Убить его боялся. У меня на него такая злость была, что мог не сдержаться и ударить слишком сильно. Свигова попросил только припугнуть Крайнева. Откуда мне было знать, что он еще двоих с собой возьмет и они будут бить, пока не свалят Крайнева с ног?!

— Вы тех двоих, которые со Свиговым нападали на Крайнева, знаете?

— Понятия не имею, кто такие. Это все Свигова дела.

— А где вы познакомились с Анатолием Свиговым?

— Около года назад я остался без работы и, чтобы как-то перекантоваться, устроился грузчиком. Толик тоже там работал. Так вот и познакомились.

— Какая договоренность была у вас со Свиговым? Что вы ему пообещали?

— Деньги заплатил. Сначала дал аванс — пятнадцать тысяч. Потом должен был еще столько же дать.

— Зачем вы приходили к Свигову на работу?

— Он позвонил и сказал, что нужно встретиться. Я, зная, что должен ему деньги, пришел. У нас состоялся бурный разговор. Толик мне начал доказывать, что я ему должен больше.

— Почему?

— Дескать, заказ был на «припугнуть», а он «помеху», то есть Крайнева, убрал. Тогда я вспылил и сказал, что вообще ничего платить не буду. Просьба была просто поговорить, припугнуть. Но не убивать! Зачем мне такие траблы? В ответ он пригрозил, что сообщит полиции о заказном убийстве, указав на меня как на заказчика. И сказал, что укажет причину: Крайнев соблазнил мою жену. Сам же при этом скроется в одной из бывших республик СССР. Я согласился заплатить столько, сколько он запросил, но у меня с собой такой суммы не было. Предложил пройтись к ближайшему банкомату. Свигов обрадовался, метнулся к себе в каптерку и принес водку с двумя стаканами. Я пить отказался, а он выпил. После этого мы пошли к переезду.

— Где вы и убили Свигова.

— Зачем? — спокойно отреагировал Крынкин. — Он сам упал.

— У следствия есть свидетель, утверждающий, что вы толкнули Свигова под поезд.

— Чепуха. Когда мы подошли к переезду, Свигова развезло, и он едва держался на ногах. А если вашему свидетелю что и показалось — так это не моя беда.

— А у вас действительно на карточке были деньги?

— Да. Карточка со мной, но денег на ней уже нет: я вчера их все потратил.

— Я вас информирую, что по подозрению в совершении умышленного преступления в виде причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего за собой смерть, я задерживаю вас по статье девяносто первой Уголовно-процессуального кодекса на двое суток. После чего суд будет принимать решение о вашем аресте. А пока я буду выписывать постановление, приедет дежурный адвокат. Его уже вызвали.

— Когда я умру, хочу, чтобы мои дети только добром поминали меня.

Софья пригорюнилась и, подперев щеку рукой, пустила слезу.

— Ты детей сначала роди.

— Черствая ты, Еська, бесчувственная. Будут же у меня когда-нибудь дети?! А умрем мы все, потому что смертны. — Она потянулась к своему бокалу с вином.

— Подруга, тебе бы лучше больше не наливать.