Диана Бош - Нечисть, или Тайна старинной шкатулки

— Я их сразу заметила. Они еще около одиннадцати часов вечера появились. Встали у подъезда, закурили, словно кого-то поджидают.

— Почему вы решили, что они кого-то ждали?

— Так видно же. Всматриваются вдаль, на проходящих оглядываются. Не разговаривают друг с другом. И курят, курят-то одну за другой! Я жуть как не люблю курильщиков: намусорят так, что ходить потом противно. У нас люди в подъезде приличные, никогда мимо урны окурок не бросят. А залетные, бывает, пакостят. Я хотела вмешаться, а потом слышу, по телевизору «Вечерний Ургант» начинается. Люблю Ваню, пошла на него смотреть. А когда передача закончилась, я телевизор-то выключила и на кухню пошла. А они все еще стоят! Удивилась, конечно. Все-таки мороз градусов двенадцать, долго на улице не простоишь. Ну и они, видно, замерзли. Переминаются, себя по бокам руками хлопают. Уже вроде бы повернулись уходить, как тут Олежка Крайнев появился. Идет быстро, под ноги себе смотрит. Руки в карманах, капюшон на голову накинут. Мимо мужиков тех прошел, даже не глянул в их сторону. А они сразу повернули за ним. Я сначала подумала, Олег их просто не увидел. Мой покойный муж по молодости часто друзей домой приводил. У нас тогда уже своя квартира была, мы жили — отдельно от родителей. А у многих наших друзей не то что жилья, угла своего толком не было. Вот ребята соберутся группой и давай моего Тихона уговаривать, мол, пусти у тебя за столом посидеть, не на улице же пить. Ну, мой и ведется на их уговоры. Я сначала злилась, пыталась не пускать. А потом смирилась. Пусть уж лучше дома пьют, чем потом мужика своего по подворотням искать.

— Муж сильно пил?

— Нет, не очень. Но из протеста да мне в отместку запросто мог бог знает где полночи проторчать. Так что я дружков его в дом потом пускать стала. Но до конца так и не смирилась. Научила себя просто меньше внимания на все это обращать, дескать: пришли, посидели, ушли. Так вот, с Олежкой и теми парнями у меня почему-то такая же ассоциация возникла. Подумала, они его догнали, чтоб в гости набиться. От окна отошла, противно чего-то стало. А потом опять глянула — а они бьют его! Я хотела раму открыть да покричать им, но не успела. Пока возилась, они убежали.

— Сколько времени, по-вашему, прошло с того момента, как вы снова посмотрели в окно?

Старушка задумалась.

— Минуты три, наверное. Или пять. Не могу точно сказать, мне сейчас стало трудно ориентироваться во времени. Но я успела кастрюлю из-под гороха помыть, сковородку и две тарелки. Ну а на душе-то неспокойно, дай, думаю, с Олежкой поговорю. Зачем ему такие дружки? Пошла к двери, вышла в подъезд, а мне навстречу сосед идет, Степанов Гена. Посмотрел на меня как-то странно, а потом тихо так и говорит: «Олега убили». У меня и обмерло все внутри.

— Описать нападавших сможете?

— Нет, что ты, деточка! Я ж их только из окна, да и то в темноте видала. Куда мне. Вот только рост могу назвать. Среднего роста двое из них, один коренастый, второй щуплый. А один высокий и крепкий, такой, как шкаф.

— Что они делали, когда возле подъезда стояли?

— Да леший их знает. Одно время курили, видала. На месте топтались, чай, не май месяц, зима на дворе. Позамерзали.

— В руках было что-нибудь у них?

Бабуля задумалась ненадолго, потом сокрушенно покачала головой.

— Не помню я. Кажется, у двоих ничего не было. А у третьего что-то такое было в руках.

— Что именно? Палка, бита, дубина?

— А что такое бита, напомни мне, деточка.

Есия достала мобильный телефон и нашла в Интернете картинку биты.

— Вот, смотрите.

— Да, похоже… Но точно не скажу: бог их знает, что там у них в руках было, — с сомнением покачала головой Лидия Яковлевна. — Может, и биты… а может, и палки… А может, и еще что… Вон у соседа монтировкой заднее стекло автомобиля разбили едва ли не на глазах у него. А за что? Да за то, что машина не так стояла. Совсем люди озверели: как что не по ним, так и давай кулаками махать. Хотя и сосед хорош. Уж сколько раз я его предупреждала: Коля, не ставь так машину, мешаешь всем! Как загородит тротуар — ни пройти, ни проехать.

Чайник закипел, и Лидия Яковлевна вскочила, чтобы снять его с плиты.

— Вам покрепче заварку или послабее? — спросила она, доставая из шкафа белую чашку с сиреневым ободком.

— Покрепче, пожалуйста. А что, монтировкой стекло разбивал кто-то из тех, кто напал на Олега?

— Так я не видала, я же только со слов Николая все знаю. Вот печенье берите, сама пекла.

— Я на диете.

— Творожное. От него не растолстеете. Хотя вы, товарищ следователь, и так тощая, куда вам еще и на диете сидеть?!