Эд Макбейн - Изверг

- Френки, а как дальше?

- Орольйо. С "и кратким".

- Что вы задумали, преследуя эту женщину? - выпалил Мейер.

- Что? Какую женщину? Вы с ума сошли!

- Вы преследовали женщину, - подтвердил Темпл. - Зачем?

- Я? - парень прижал руки к груди. - Чтобы я! Послушай, дружище, вы меня с кем-то спутали. Я не тот, кто вам нужен.

- Впереди вас шла блондинка, - настаивал Темпл, - а вы шли за ней. Если вы не преследовали ее...

- Блондинка? О пресвятая Дева! - вздохнул Орольйо.

- Да, блондинка, - продолжал Темпл, повышая голос. - И что вы на это скажете, мистер Орольйо?

- В синем костюме? - спросил Орольйо. - Блондинка в синем костюме? Вы её имеете в виду?

- Да, её, - кивнул Темпл.

- О пресвятая Дева, - возопил Орольйо.

- Ну, так что вы на это скажете? - не унимался Темпл.

- Ведь это моя жена!

- Что?

- Моя жена. Моя жена Кончетта, - теперь Орольйо был в восторге. - Моя жена Кончетта. Она не блондинка. Она только красится.

- Послушайте...

- Клянусь. Мы вместе пошли в кино, а потом зашли выпить пива. В баре начался скандал, она взяла и ушла. Она всегда так делает, стерва.

- Точно? - спросил его Мейер.

- Клянусь волосами моей тетки Кристины. Взорвется, потом ни с того ни с сего вскочит - и понеслась. Ну, я дам ей минут пять, и иду следом. И это все, честное слово. Иисусе, зачем бы мне преследовать какую-то блондинку?

Темпл взглянул на Мейера.

- Вы можете пойти со мной, - заявил Орольйо и решительно двинул вперед. - Я вас познакомлю. Это моя жена! Чего вы, собственно, от меня хотите? Это моя жена.

- Ручаюсь, вы правы, - решительно сказал Мейер и отвернулся к Темплу. - Джордж, вернись в машину, - сказал он. - Я ему верю.

Орольйо вздохнул.

- Боже, ну это же надо! - с облегчением сказал он. - Значит, меня чуть не обвинили в приставании к собственной жене. Вот дерьмо!

- Дерьмо могло быть и покруче, - заметил Мейер.

- Ну да? Как это?

- Это могла быть и не ваша жена.

Он стоял в глубокой тени, и ночь скрывала его своим плащом. Он слышал собственное учащенное дыхание, несмолкающий шум города и даже храп спящих людей. В некоторых домах ещё горели огни, одинокие стражники, они пронзали тьму своими желтыми лучами. Он стоял во тьме, которая была его другом, они стояли с ней плечом к плечу. В темноте светились только его глаза бдительные и ждущие.

Он увидел её, как только она перешла улицу. Она была в туфлях на резиновой подошве, на низких каблуках, и хотя шла она тихо, он её сразу заметил. Прижавшись к за - копченной кирпичной стене, он ждал, наблюдая, как беззаботно она несет сумочку.

Женщина была похожа на спортсменку. Этакий пивной бочонок на коротких толстых ногах. Он предпочитал тех, которые выглядят более женственно. У этой не было высоких каблуков, и шагала она вприпрыжку, видно, относилась к тем спортивным типам, что проходят по десять километров перед каждым завтраком.

Итак, она приближалась подпрыгивающей походкой, дергаясь как паяц на веревочке. И чесалась. Чесалась, как большая обезьяна, которую заели вши. Возможно, она возвращалась домой с игры в бинго или партии в покер, может, она только что кого-нибудь убила, и тогда подпрыгивавшая сумка просто набита шуршащими банкнотами.

Он вытянул руку. Обхватив вокруг шеи, притянул к себе раньше чем она могла закричать, и затащил в темную подворотню. Потом повернул её к себе, отпустил её горло, схватил огромной лапой за свитер, сжав его в горсти, и огрел её спиной о кирпичную стену.

- Заткни рот, - зашипел он на нее. Голос у него был тихим, но глубоким. Заглянул ей в лицо. Злые зеленые глаза, слегка прищурившись, глядели на него. У неё был толстый нос и грубая кожа.

- Что вам надо? - хрипло спросила она.

- Сумку, - рявкнул он. - Быстро.

- Почему на вас очки?

- Давай сюда сумку.

Он потянулся за сумкой, женщина отдернула её. Тогда он крепче ухватился за свитер, на миг оттянул от стены и снова впечатал её.

- Сумку!

- Нет!

Ладонью он сильно ударил её по губам. Голова её отлетела назад, она затрясла ею, пытаясь прийти в себя.

- Послушай, - сказал он, - как следует меня послушай. Я не хочу тебе зла. Это только для острастки. А теперь давай мне сумку и, когда я уйду, чтобы ни звука, слышишь? Ни звука!

Женщина тыльной стороной ладони медленно утерла рот. В темноте заметила кровь и прошипела:

- Не смей прикасаться ко мне, ты, бандитская рожа!

Она замахнулась и ударила его не задумываясь. Он вдруг ощутил удар по лицу, потом ещё и еще. Она так и молотила его мясистыми руками.

- Ах ты мерзкая вошь, - зарычал он, схватил её за руку и толкнул на стенку. Ударил её дважды, чувствуя, как его ободранные костяшки врезаются в её тупую, мерзкую морду. Ударившись спиной о стену, она застонала и рухнула на тротуар к его ногам.