Эд Макбейн - Обычная работа

- Нет, - сказал Кастаньеда. - Послушайте, я все-таки выкурил бы сейчас сигаретку, как вы на это посмотрите? Что, если я все-таки сбегаю за ними к столику?

- С сигаретками можно и подождать, Пепе. В больнице сейчас лежит человек с переломанными ногами и изуродованным лицом.

- Да, паршиво, - сказал Кастаньеда, - но, может быть, этому человеку следовало вести себя поосторожней, а? И тогда, может быть, никому не захотелось бы избивать его и никто не стал бы просить об этом кого бы то ни было. - Кто мог хотеть этого, Пепе?

- Вам хотелось бы, чтобы я высказал несколько догадок?

- Да, я очень хотел бы этого.

- Хосе приторговывает наркотиками, вам это известно?

- Да, я знаю.

- Травкой. Но это пока. Я еще ни разу не встречал парня, который, торгуя или приторговывая марихуаной, не пришел бы к выводу, что настоящие наркотики приносят значительно большую прибыль. Тут вопрос только во времени, и ничего больше.

- Ну?

- Ну и очень может быть, что кому-то не понравилась сама идея, что он будет травить таким образом всю округу, улавливаете? Это я просто так говорю, но здесь ведь есть о чем подумать, правда?

- Да, подумать здесь есть о чем.

- А очень может быть, что Хосе приударил за чьей-нибудь женой. Такое ведь тоже случается. Может, у кого-то есть очень хорошенькая жена, а Хосе подбивает к ней клинья, улавливаете? Такую возможность тоже нельзя исключить. И вот этот кто-то решил перебить ему ноги, чтобы он не носился по всему городу за чужими женами и не травил наркотиками ребятишек со всего района. А заодно и так разделать ему морду, чтобы он не выглядел соблазнительно для чужих жен. А с другой стороны, если он начнет цепляться к окрестным подросткам с желанием втянуть их в такую гадость, как наркотики, то, может, иной мальчишка или девчонка просто и не захотят иметь дело с человеком у которого морда, словно ее пропустили через мясорубку, Кастаньеда сделал паузу. - Видите, здесь есть целая куча вещей, о которых стоило бы подумать, правильно?

- Да, здесь о многих вещах стоит подумать, - сказал Дельгадо.

- В общем, я, честно говоря, не думаю, что вам удастся хоть когда-нибудь разыскать тех парней, что его избили, - сказал Кастаньеда. Да и какая вам разница?

- То есть как это - какая?

- Он получил именно то, что заслужил. Это же справедливо, не так ли? А чего вы, полицейские, добиваетесь? Установления справедливости, разве не так?

- Да, хотим установления справедливости.

- А это и есть справедливость, - сказал Кастаньеда. Дельгадо пристально посмотрел на него. - Разве не так? - спросил Кастаньеда.

- Да, пожалуй, так оно и есть, - сказал Дельгадо. Он кивнул и поднялся из-за стола, отодвигая стул. - Приятно было познакомиться. Надеюсь еще увидимся где-нибудь.

- Позвольте заказать вам что-нибудь, - предложил Кастаньеда.

- Нет, спасибо. У меня еще целый час до смены, - ответил Дельгадо и направился к выходу.

Кастаньеда приветливо помахал ему вслед рукой.

Было уже семь часов вечера, когда Браун смог наконец добраться до Мэри Эллингхэм, той самой женщины, которая двенадцать часов назад позвонила в участок и сообщила о пропаже мужа. Хотя уже совсем стемнело, но ночь еще не вступила в свои права. Город сейчас переживал именно тот период, который определяется словом "вечер". Это поэтическое слово всегда вызывало некое движение души у Брауна, может быть, только потому, что в детстве он как-то вовсе не выделял это время суток и слово "вечер" для него не существовало и употреблять он его стал только после того, как встретился с Конни - своей будущей женой; тогда время перестало просто делиться на "ночь" и "день", на черное и белое; Конни привнесла в его жизнь полутона и за это он будет благодарен ей до конца дней.

Норс-Тринити представляла собой коротенькую, всего в два квартала улочку, соединяющую Силвермайн-Овал и Силвермайн-Роуд у самой северной окраины территории участка. С того места, где Браун поставил свою машину, можно было видеть воды реки Харб, а если смотреть в сторону делового центра города, то можно было разглядеть и разрозненные огоньки вилл в Смоук-Райз и яркую иллюминацию моста Гамильтона. Окна на Норс-Тринити мягко светились домашним уютным светом. Браун отлично знал, что за этими окнами большинство владельцев квартир наслаждались отведенным для коктейлем часом. В этом городе всегда можно определить социально-экономический статус кого угодно, спросив у него, в котором часу он садится за обеденный стол. В трущобах типа Даймондбэк обеденный час уже давно кончился. На Норс-Тринити обитатели ее только начинали садиться за свои предобеденные коктейли. А ближе к деловому центру, например на Смоук-Райз, обеденное время наступит не ранее девяти - половины десятого вечера, хотя коктейли могут начать подавать уже с полудня. Браун почувствовал, что здорово проголодался.