Куинн Фосетт - Братство Майкрофта Холмса

— Добрый вечер, мадам. Сожалеем, что вынуждены побеспокоить вас в столь поздний час, но нам, как вы, вероятно, заметили, нужны комнаты. — С этими словами он протянул ей несколько ассигнаций: значительно больше, чем мог стоить ночлег. — Это за неудобства, которые причиняют голодные запоздалые путники.

Мадам была женщиной средних лет с хрупким, как у птички, телом и кислым выражением, прикипевшим к её лицу за многие годы обслуживания путников. Она была одета в тёмное платье, а голову украшал вдовий чепец. Ничего не сказав, она взяла деньги и придержала дверь, пропуская нас внутрь.

— У нас сегодня не так много дел, мсье, чтобы вы причинили какие-нибудь неудобства. На кухне остался недавно приготовленный наварен из молодого барашка, а в печи стоит тёплый пирог с сыром и луком. Если хотите, могу подать вина. — Она положила на конторку большую книгу и внимательно смотрела, как Майкрофт Холмс записал туда имя Э. Саттона из Брюсселя и Лондона и его камердинера Джошуа.

— Джошуа? — шёпотом уточнил я.

— На случай, если нам потребуется обрушить стены Иерихона, мой мальчик, — так же тихо ответил Холмс. — А теперь, мадам…

— Тилло, — подсказала хозяйка. — Вы замёрзли и проголодались. Пока вам приготовят комнаты, пройдите в мою малую столовую, и я сама подам вам ужин. Оставьте саквояж, горничная отнесёт его.

Мне не хотелось этого делать, но я понимал, что, если стану повсюду носить его с собой, хозяйка непременно задумается о его содержимом, а потом переключится на наше не совсем обычное появление, а этого следовало бы избежать. Да и трудно было предположить, что кто-нибудь явится в гостиницу безнаказанно обыскивать мой багаж. Взглянув на Майкрофта Холмса, я заметил, что тот кивнул, я подчинился и оставил саквояж у конторки.

Мадам Тилло, улыбаясь, повела нас в глубину гостиницы.

— Вам повезло. У меня сегодня заняты только две комнаты. В одной молодая дама, она едет на встречу со своими родными. И ещё джентльмен. Я думаю, военный, хотя и не в мундире. — Тут она распахнула перед нами дверь и сразу же принялась просить прощения за холод, а затем бросилась к камину, пошевелила тлеющие головешки и бросила на них два коротеньких полена. — Скоро здесь станет теплее, — заверила она.

— Очень хорошо, — сказал Майкрофт Холмс. Он с удовольствием сбросил с плеч огромное кучерское пальто и снял шляпу, потерявшую под дождём всякое подобие формы, сложил всё это кучей в стороне и сел на один из обитых материей стульев. — Мы долго ехали под дождём.

— Где сломалась ваша повозка? — полюбопытствовала мадам Тилло. — Я взглянула на ваших лошадей, на них не было сёдел, и сбруя упряжная, а не для верховой езды. Кучер небось где-нибудь вывалил вас в канаву! — Кислое выражение её лица стало ещё выразительнее, у меня даже заломило зубы.

— Вы совершенно правы, мадам Тилло, — ответил Холмс, — чего ещё ожидать в такую непогоду?

— И впрямь! — согласилась мадам Тилло и отправилась за ужином для нас. Через несколько минут она вернулась с миской ароматной баранины, тушенной с овощами, именно это представлял собой обещанный наварен, и жаренной в масле брюссельской капусты.

Холмс рассыпался в благодарностях, а затем спросил:

— Не согласитесь ли вы помочь мне ещё немного? В вашем городе есть телеграф?

— Да, — ответила хозяйка после секундного колебания, — но он для судов, плавающих по каналу.

— Не могли бы вы прямо с утра позаботиться о том, чтобы кто-нибудь отнёс депешу на телеграф? Я дам вам текст и заплачу вдвойне. — Он вонзил вилку в кусок баранины и, держа мясо перед собой, дожидался ответа.

— Заплатить придётся втройне. Я сама займусь этим, — сразу же ответила женщина. — Пишите вашу депешу и не забудьте отдать вместе с ней деньги.

— Благодарю вас, мадам Тилло, — обрадовался Холмс. — Будьте уверены, напишу, как только покончу с этой прекрасной едой. Не будет ли слишком много с нашей стороны попросить вас после ужина приготовить ванну для меня и моего слуги?

— Нисколько, — чуть жеманно хихикнула хозяйка. — Вы могли бы и не спрашивать, я сама хотела вам это предложить. — Она сморщила нос. — Я ничего не имею против запаха честного пота, но когда к нему примешивается запах паровозного угля, дыма и болотной грязи, это уже трудно вынести.

— Я считаю точно так же, — ответил Майкрофт Холмс, отрезая большой кусок баранины.

— Я распоряжусь, чтобы нагрели воды. Одна бадья для вас, а другая для слуги, — сказала мадам Тилло и вышла из комнаты.