Наталья Солнцева - Следы богов

– Я тебе еще самое интересное не рассказал, – доверительно сообщил Павел, как только они закрылись в кабинете. – Закрутился, совсем из головы вылетело.

– Что? – насторожился Багиров.

– Ко мне дама приходила, соседка по дому…

О визите дамы Багирову уже докладывали охранники, Сева и Давид. Смелая бабенка оказалась: увидела троих здоровенных мужиков в квартире и ничего, не сдрейфила.

– Чего ей надо было?

– Рассказала она мне сказку… будто кто-то следит за мной из чердачного окна дома напротив. Она думает, это киллер.

– Господи! – простонал Багиров. – Нам только киллера не хватало! Ты уверен, что дама нормальная?

– По виду она на сумасшедшую не похожа. А на самом деле… кто ж ее разберет? Я не психиатр, диагнозов не ставлю.

– С чего она взяла про киллера?

– Дама живет на четвертом этаже, заметила блеск в чердачном окошке, обратила внимание. Якобы солнечный зайчик получается то ли от циферблата часов на руке этого киллера, то ли от чего-то другого.

– Наблюдательная женщина. Ты не находишь?

Широков покачал головой, улыбнулся.

– Еще как нахожу.

– У нее острое зрение.

– У нее морской бинокль!

Багиров закатил глаза и присвистнул.

– И что же сия дама желает получить за свои сведения? Большое вознаграждение? Или о-очень большое вознаграждение?

– Об этом она не упомянула, – усмехнулся Павел. – Я заметил скорее интерес к моей скромной персоне, нежели меркантильные расчеты. По-моему, барышня влюбилась и решила познакомиться со мной таким экстравагантным способом.

Начальник службы безопасности скорчил забавную гримасу. Широков расхохотался.

– Не ожидал? Женщины – изобретательные существа.

Лицо Багирова стало серьезным.

– И ты до сих пор молчал? Я же несу ответственность за твою жизнь, Павел Иванович! – возмутился он.

– Я не придал значения ее словам, – оправдывался Широков. – Подумал, просто у барышни богатое воображение. Мало ли, что ей могло показаться? Ну, смотрел кто-то с чердака во двор… Почему обязательно киллер?

Багиров не стал возражать. Он набрал номер своего помощника и велел тому взять ребят и обшарить чердак названного дома.

– Установи круглосуточное наблюдение! Чтобы мышь незамеченной не проскочила. Не справишься – пеняй на себя.

– Чего ты так распалился? – удивился Павел. – Ты полагаешь, она…

– Я отвечаю за твою жизнь, Широков. В свете того, что происходит, ничего нельзя сбрасывать со счетов. Очень может быть, дамочка права. От пули снайпера нет спасения. Не переселишься же ты в подземный бункер? Он выждет момент, и… Словом, ты сам не хуже меня знаешь, как это бывает.

Багиров подумал о Пилине. Как-то нелепо все выглядит. Нанять профессионала ему не по карману. Значит, сам? Но Жора никогда не увлекался стрельбой, не посещал стрелковых клубов и кружков, даже в армии не служил. У него была какая-то мудреная болезнь, и к военной службе Пилина признали непригодным. Учитывая алкоголизм, а также крайнюю неуравновешенность, снайпер из него никакой.

Багиров пришел в недоумение. Жора не подходил на ту роль, которую он играл во всей этой истории. Может, у него есть брат-близнец? Или просто двойник? Такое бывает – один человек как две капли воды похож на другого.

– Тебе стоит переселиться в гостиницу, Павел Иванович. Или в «Ставку». Последнее даже предпочтительнее.

– Нет! – упрямо покачал головой Широков. – Яне заяц, чтобы по кустам прыгать. Как жил, так и буду жить. Никто не заставит меня превратиться в трусливую овцу, которая забивается в глухой угол и блеет от ужаса.

Павел хорошо запомнил слова Зубра: «Один раз позволишь страху заползти в душу, и он поселится там навсегда. Трусливый волк не может быть вожаком. Стая учует его страх, как свежую кровь. И тогда… конец».

Лена проснулась от неприятного ощущения – тревоги или недостижимого желания, или чего-то еще более непонятного, темного, надвигающегося на нее подобно грозовой туче.

Первым делом она прошлепала босиком на кухню, взяла бинокль и проверила чердачное окно. Сегодня оно оказалось закрытым. Как ни странно, это обстоятельство ее не успокоило. Она попыталась переключить внимание на приготовление завтрака. Кофе сбежал на плиту, а гренки пережарились. Пришлось сделать себе обыкновенный бутерброд.

Она жевала хлеб с колбасой, не переставая думать об их с Розой Абрамовной плане. В эти мысли непроизвольно вписывался киллер. Раз он временно прекратил наблюдение, значит… либо определился, когда будет стрелять, либо решил переменить место. Либо никакого киллера и не было, – кто-то другой вел себя похожим образом, преследуя совершенно иные цели.