Оливия Дарнелл - Коллекция детективов

Так мы потеряли нашу незабвенную мисс Касселс. В городе, конечно же, нашлось несколько циников и доморощенных психоаналитиков, которые уверяли, что убил её маньяк, а она по своему обыкновению от скверного характера решила всё на кого-нибудь свалить.

Я старался не участвовать в таких разговорах, потому что они казались мне смешными. Кто бы ни убил нашу главную достопримечательность, теперь одна половина горожан до конца своей жизни будет смотреть на другую с подозрением. Своей смертью мисс Касселс воздвигла себе самый лучший памятник, который только можно пожелать.

Перевод с английского: Ольга Дмитриева

— Твоя сестра, по-моему, собирается жить вечно! — Маргарет Бондфилд, полная, представительная дама, злобно посмотрела на своего мужа. Тот пожал плечами.

— Доктор сказал, что её сердце совсем износилось, Герта.

— Не знаю, что у неё там износилось, но если она проживёт ещё месяца три, то наследство может достаться Бриджит Мишем, этой писаке, сутками не вылезающей от неё.

— Бриджит записывает воспоминания Сильвии и очень хорошо ухаживает за ней.

— Лучше бы она ухаживала похуже, — не сдавалась миссис Бонфилд, — и меньше возилась с этим мерзопакостным псом, который твоей сестре дороже, чем родня. А может быть, — тут её глаза загорелись, — ты всё-таки позволишь слегка подтолкнуть Сильвию на лестнице или дать снотворного и свалить на неё подушку. Много ли старухе надо?

Руперт Бонфилд, невысокий, щуплый мужчина, со вздохом посмотрел на свою внушительную половину.

— Немного. Врач сказал, что главное для неё — покой. Испуг и волнения могут быть губительны. Но мы ничего не будем делать, Герта, это слишком рискованно. Мы ждали так долго и на кону так много, что надо потерпеть ещё. В конце концов, Сильвии восемьдесят три года.

— И прожила она их очень неплохо. Знаменитая актриса с кучей поклонников и мешком драгоценностей! — прошипела миссис Бонфилд.

— В конце концов, они достанутся нам.

— Не уверена. Сильвия так любит свою собаку, что может завещать всё какому-нибудь собачьему приюту. Мало того, что нам приходится лебезить перед его хозяйкой. Так ещё и с ним приходится носиться. Миленький Черчилль, миленький пёсик! Вот увидишь, что нас вышвырнут из этого дома и сделают из него гигантскую будку для собак!

— Только что ты говорила, что всё достанется Бриджит. Определись, наконец, кого нам бояться.

Маргарет Бонфилд не сдавалась.

— Но хотя бы отравить собаку мы можем?

В ответ на это мрачное предложение раздался звонкий лай, и в комнату вбежал толстый, жизнерадостный французский бульдог, вслед за которым вошла молодая, симпатичная девушка.

— Сильвия ещё работает в саду, через несколько минут она закончит, и мы пойдём обедать.

— Мы живём в этом доме уже не один десяток лет, Бриджит, и знаем, когда здесь обедают.

Супруги Бонфилд действительно жили много лет на полном иждивении у своей знаменитой родственницы, не забывающей при удобном случае напомнить об этом и никогда не дающей денег. Для этого у неё были веские основания. Руперт Бонфилд когда-то разорился на биржевых спекуляциях, а его жену Сильвия считала безнадёжной дурой, которая даже не умеет нормально одеться и оскорбляет её искушённый взор своими нелепыми нарядами. Поэтому всю одежду она покупала Маргарет сама, а когда та выражала недовольство, предлагала делать это на собственные деньги. Бонфилды, привыкшие к лёгкой, сытой жизни, не предпринимали никаких усилий к обретению независимости и терпели капризы старой дамы в сладостном предвкушении наследства. Но Сильвия, несмотря на больное сердце, продолжала жить, получать все удовольствия, которые мог позволить её возраст, и, казалось, собиралась перешагнуть столетний рубеж. Приезд в дом юной Бриджит Мишем, предложившей написать мемуары, вызвал у неё новый прилив энергии и породил лютую ненависть нетерпеливой родни к журналистке. Особенно злило то, что Бриджит легко нашла общий язык с Сильвией, проводила с ней большую часть дня и с искренним удовольствием возилась с её старым, избалованным псом.

— Как чувствует себя моя сестра? — просил Бонфилд.

— Прекрасно, — ответила Бриджит и погладила собаку по голове.

Вернувшаяся из сада Сильвия Дьюран очень неплохо выглядела для своих преклонных лет. Тщательно одетая и причёсанная, она довольно бодро шагала, зорко окидывая собравшихся живыми чёрными глазами.