Ростислав Самбук - Взрыв

— Конечно, что же в этом плохого?

— А то, что одной рукой с государством обнимаешься, а другую ему в карман запускаешь. Прикидываешься, государство тебя другом считает, а ты ему нож в спину. Так кто же лучше, ты или я?

Но я все же служу…

— Да, вроде бы служишь… Но я бы тебе на месте этой власти за такую службу вдвое больше, чем мне, отвесил бы. А то что же выходит? Мне — вышку, а тебе лет пять — семь…

— Однако я получаю от вас крохи, — поморщился Гудзий. — Подумаешь, на вшивый гарнитур.

— А я бы от имени этой власти так решил: не существовал бы ты, Леня, со своим Гаврилой Климентиевичем, не было бы и нас. Ведь металл-то делаем не мы, и алюминиевый лист не мы катаем. Мы только знаем, кому он необходим и где его взять. А даете его нам вы, без вас мы вот что! — скрутил фигу. — Вот и выходит, вы — предатели, государство на вас опирается, а вы ему — подножку. А предателей всегда карают больше, чем откровенных врагов. Вот как бы я, будь у меня власть, решил.

— Свинья ты, Геннадий Зиновьевич, — вдруг как-то безнадежно и грустно сказал Гудзий. — Сам говорил: одной веревочкой связаны…

Президент сразу остыл. Это же надо так взорваться!.. И для чего? Вразумлять кретина? Но, подумал, если этот Ленька не совсем тупой, поймет, что нет у него пути к отступлению, — значит, должен слушаться.

— Шампанского выпьешь? — спросил, заканчивая разговор.

— Да, холодного, — ответил Гудзий, глядя куда-то в сторону.

Стало тоскливо, как будто получил разнос от начальника главка или от самого заместителя министра. Уныло смотрел, как несет официант запотевшую бутылку, как наливает в узкие высокие фужеры, а сам думал: очень плохо, товарищ Гудзий, гнусно все выходит у вас, уважаемый, нет, малоуважаемый. И как вы дошли до такой жизни?

Как дошел, уже не помнил, точнее, знал, но не хотел помнить, да и кто помнит о себе плохое?

Леонид Гудзий учился в институте сносно, без особых взлетов, считался средним студентом, хотел большего, однако ничего особенного совершить не мог. Не мог что-нибудь придумать, изобрести, сказать что-то незаурядное на экзамене или сделать в курсовой работе, и дипломный проект у него вышел незаметный — Гудзий защитил его уверенно, но без блеска.

И соответственное назначение получил: обычным инженером на обычное среднее предприятие в ничем не примечательном городке. Правда, тут ему чуть ли не сразу повезло. Заболел и ушел на пенсию начальник планового отдела, и Гудзию, обычному начинающему инженеру, поручили исполнять его обязанности. Он это делал старательно, сумел несколько раз приятно удивить директора обстоятельным докладом и стал наконец вместо временно исполняющего, что звучало до некоторой степени унизительно и неопределенно, настоящим начальником. Именно начальником, в то время как однокурсники, на которых возлагались значительно большие надежды, еще ходили в заместителях и пониже рангом.

И Гудзий понял: он сам кузнец своего счастья, продвижение по службе иногда зависит не от способностей, а от фортуны и от твоего умения предвидеть повороты судьбы. А также от воли и желания руководителей, которым следует угождать.

Именно в этом Леонид Павлович скоро сумел наглядно убедиться. Через год после окончания института Гудзию довелось съездить в командировку во Львов, в трест, которому было подчинено их предприятие. Эта командировка совпала с праздником — теперь Леонид Павлович уже не помнил, каким именно, — он попал в ресторан, где отмечался этот праздник, и имел счастье сидеть за столом напротив самого заместителя управляющего трестом. И умело воспользовался этим: провозгласил удачный тост во здравие руководителей и, что было значительно разумнее, за очарование и прочие достоинства жены заместителя управляющего.

То, что праздничный вечер не прошел для него бесследно, Леонид Павлович ощутил уже на другой день: заместитель пригласил его в кабинет, разговаривал приветливо и даже пообещал проведать Гудзия в его провинциальном захолустье. И сдержал слово. Где-то через месяц заместитель управляющего побывал на их предприятии, вспомнил о Гудзии и, отменив ресторанную трапезу, поехал обедать к Леониду Павловичу. Конечно, вместе с директором предприятия.

Леонид Павлович истратил на тот обед чуть ли не четверть месячного заработка, но не жалел об этом. Обед вышел удачным, жена Гудзия превзошла сама себя, каждое блюдо хвалили. Заместитель управляющего вроде бы шутя, но в то же время и серьезно заметил директору: до каких пор руководящие кадры, он именно так охарактеризовал Гудзия, будут ютиться в однокомнатной квартире?