Мы с Ванькой были с ней вполне согласны: мы и сами думали о приблизительно том же самом.
- Так что нам делать-то? - практично спросил мой братец.
- Я думаю, что завтра нам надо навестить Гришку, - сказал я. - Он не удивится, ведь мы иногда заходим к нему в гости, когда берем молоко. Поболтаем с ним, и между делом заведем разговор о том, что у министра ружья сперли, и что из-за этих ружей такая буча поднялась, что ой-ей-ей! Можно спросить у Гришки, нет ли у него подозрений, кто мог спереть эти ружья - он ведь, по старой памяти, знает все жулье округи и кто на что способен чтобы предупредить вора: милиция землю носом роет, поэтому ему лучше тихо подкинуть ружья...
- А если ружья спер сам Гришка? - вопросил Ванька.
- Так я об этом и говорю! Получится, что мы, не обвиняя его напрямую, дадим ему понять, что с этими ружьями лучше не связываться, и что его никто не выдаст, если он эти ружья вернет. А если он их не брал - тем лучше! Он перескажет наши слова всем, за кем знает привычку к воровству - глядишь, через денек ружья будут лежать у нас на крылечке!
- Возле ворот, - поправил Ванька. - К крылечку Топа не пустит.
- Верно, - признал я. - Но суть дела от этого не меняется.
- Замечательный план! - одобрила Фантик. - Когда мы начнем его осуществлять?
- Завтра с самого утра, - сказал я. - Сегодня мы не успеем обернуться в Гришкину деревню до темноты... Кстати, насчет темноты, - я поглядел на небо. - Через час начнет смеркаться, и мы уже не сможем гонять на снегокате. Так что давайте, на старт!
Мы очень здорово покатались с холма - если не считать того, что Ванька умудрился так влететь в сугроб, что набрал снегу за шиворот и полные сапоги. Когда мы весело, "с ветерком", вернулись домой на Топе, Ванька уже совсем вымок и лязгал зубами от холода. Мама быстро отправила его в горячую ванную, а мы с Фантиком проскользнули в гостиную, где взрослые пили чай. Отец Василий мирно беседовал с министром и его охранниками, и вообще настроение у всех было самое благодушное. Отца "раскрутили" на то, чтобы он извлек гитару - он играл на гитаре очень неплохо, но почему-то в последние годы брал её в руки с большой неохотой, и только когда совсем расслаблялся и хотел угодить компании, отчаянно просившей, доставал "подругу семиструнную" (как он её называл). Да, одно то, что у отца была гитара в руках, свидетельствовало, что все замечательно и что отец хочет поддержать общее хорошее настроение.
Он пел старую песню семидесятых годов, которую очень любил и которая очень к нам подходила - её можно было бы объявить нашим гимном.
Ваше величество,
Хорошо в лесничестве,
Кроме электричества,
Все в большом количестве!...
- А у нас и электричество есть! - рассмеялся отец. - Вот так-то, ваше величество! - он преувеличенно церемонно поклонился министру, и министр тоже рассмеялся.
- А хоть бы и не было! Я бы с удовольствием пожил при свечах!
Тут из ванной появился мой братец, растертый водкой, облаченный в шерстяной спортивный костюм, толстый свитер из шерсти Топы и толстые шерстяные носки. Вид у него был красный и сомлевший. Нам вручили тарелки, чтобы мы сами накладывали все, что есть на столе, и мы с большим аппетитом стали уплетать за обе щеки, слушая разговоры взрослых.
- ...А молодец мой Анатолий! - сказал министр. - Как здорово ковер привел в порядок, любо-дорого поглядеть!
Ковер был расстелен на диванчике. Он действительно смотрелся намного лучше.
- Что называется, кровью смыл свой позор! - продолжил, посмеиваясь, Степан Артемович. - Хоть и сломался в бане, но зато потрудился, в одиночестве и в поте лица, пока мы развлекались, вытаскивая машину!
- У нас был ещё один план, - сказал секретарь. - Но, боюсь, на сегодня придется от него отказаться.
- Почему отказаться? Что за план? - спросил министр.
- Мы думали запустить фейерверки, в честь победы над всеми трудностями, - сообщил секретарь, поглядев на нас и особенно задержав взгляд на Ваньке. - Но, я смотрю, одно из главных действующих лиц выбыло из игры.
- Вовсе я не выбыл из игры! - запротестовал Ванька. - Я могу смотреть на фейерверки в окно!
- Тогда можно и попробовать, - сказал секретарь. - Если все остальные не против. Можно я погляжу, какие у вас фейерверки?
- Пожалуйста! - сказал я. - Вон они, те, что остались после Нового года, в целлофановом пакете в углу!
- Салют в завершение дня - это будет здорово! - сказал отец, и остальные его поддержали.
- Только, если можно, не позже семи, - попросил отец Василий. - Мне ещё домой ехать. Да и вам тоже? - обратился он к Михаилу. - Вместе поедем?
Читать дальше