Фридрих Незнанский - Живая бомба

— Жив, конечно. Что ему сделается. — Мишаня достал из кармана блестящую вещицу и показал Юле. — Кастет, — стыдливо объяснил он. — Остался со школьных времен.

Юля прижалась щекой к плечу Камелькова и всхлипнула.

— Я думала, он меня убьет, — произнесла она со слезами в голосе. — Господи, я так испугалась!

— Ну-ну. — Камельков нежно погладил ладонью ее растрепанные волосы. — Все уже позади. Сейчас вызову бригаду и отправлю эту сволочь на нары. Ну не ишчь. — Камельков встревоженно осмотрел Юлю.

— У тебя нигде не болит?

— Нет, — продолжая плакать, покачала головой Юля. — Со мной все в порядке. А как… — Она вытерла ладонью заплаканные глаза. — А как ты здесь оказался?

— Залез к соседям по пожарной лестнице. Включил музыку. Потом позвонил сюда и стал качать права. Угрожал вызвать милицию. Я боялся, что этот гад не купится на мою уловку, но он купился. К счастью, он оказался глупее, чем я ожидал.

— Не думаю, — раздался за спиной у Камелькова хриплый голос.

Мишаня резко повернул голову, в тот же момент громыхнул выстрел. Камельков, как разъяренный зверь, бросился на Леуса и ударом ноги вышиб из его пальцев ствол. Затем несколько раз, словно футбольный мяч, ударил его ногой по голове, вкладывая в удары весь свой гнев. Леус потерял сознание.

— На этот раз ты у меня надолго затихнешь, — со злостью сказал Камельков.

Он поднял с пола ствол, сунул в карман ветровки. Затем выпрямился и повернулся к Юле. Юля лежала на кровати. Лицо ее побледнело и судорожно искривилось. Изо рта вырывалось хриплое дыхание. По правому боку на белую простыню стекала алая струйка крови.

Давыдов вытер губы ладонью и сказал:

— Итак, я услышал голоса. Поначалу они не показались мне знакомыми, и я не стал прислушиваться, но… там такие тонкие перегородки. Нет, конечно же они говорили негромко, но ведь и я не глухой.

— Так что же вы услышали? — нетерпеливо спросил Поремский.

Давыдов наклонился, вытянул худую шею и тихо сказал:

— Это были Соколов и Карасев.

— Постойте… — Поремский поморщился и потер пальцами лоб. От бессонницы и череды допросов у него начинала болеть голова. — Вы хотите сказать, что в соседней кабинке находился гендиректор «Оружия» Матвей Робертович Соколов?

— Ну да, — кивнул Давыдов. — Он самый. А с ним — Анатолий Николаевич Карасев. Ныне покойный, — поспешно добавил Давыдов.

— О чем же они разговаривали?

— О бизнесе. Насколько я понял, их встреча в сауне была чистой случайностью. Вот они и воспользовались моментом, чтобы выяснить отношения. Да только не знали, что за стенкой я.

Матвей Робертович провел ладонью по влажным волосам. Облаченный в белую простыню, он был похож на древнеримского сенатора. Его красивое лицо голливудского актера раскраснелось и поблескивало от пота.

Невысокий, седовласый Карасев сидел на дубовой скамейке, положил кулаки на стол, и угрюмо смотрел на Соколова.

— Анатолий Николаевич, то, что вы говорите, имеет столь же малое отношение к реальности, как я… к коневодству. — Матвей Робертович вновь провал ладонью по волосам. — Наша маркетинговая политика строится на основе глубочайших исследований. На нас работают лучшие ученые России.

— При чем тут ученые? — недовольно сказал Карасев. — Деньги-то вы кладете себе в карман. А ваши ученые за лишнюю копейку обоснуют и оправдают все что угодно. Прежде чем браться за это дело, я и сам много с кем беседовал. И много чего прочитал. Отчеты, исследования… — Карасев устало откинулся на спинку дубовой скамьи и вытер полотенцем лоб. — Вы работаете неэффективно. Будь я не так мягок, я бы сказал, что вы там вообще ни черта не делаете!

— Не делаем? — удивился Соколов. — Мы не работаем? Тогда позвольте спросить, благодаря кому Россия продала оружия только за один этот год на пятьсот миллионов долларов? Чья это заслуга — ваша или моя?

Карасев небрежно махнул рукой:

— Для такой огромной страны, как наша, это не цифра.

— А что тогда цифра, а, Анатолий Николаевич? Какая цифра вас убедила бы?

Карасев задумчиво нахмурил потный лоб:

— Я думаю… миллиард долларов в год. Это для начала. А затем в течение следующих трех — пяти лет можно выйти на объемы продаж порядка двух миллиардов в год. Специалисты, к которым я обращался, доказали, что при правильном маркетинге можно получать до двух миллиардов долларов только в течение одного года. Это при том, что вы за семь последних лет наторговали на ту же сумму. И это вы называете правильной маркетинговой политикой? — Карасев усмехнулся и покачал седой головой. — Чушь на постном масле — вот что это такое. Вы монополизировали рынок продаж, а все, что вы делаете, — это набиваете свои собственные карманы. Ну ничего. Скоро это закончится.