Фридрих Незнанский - Инкубатор для шпионов

— Ничего себе…

— Вот именно. Кроме того, Женю занесли в особую картотеку ГУВД. Там бывшие «террористы» остаются навечно и при очередном звонке о бомбе в первую очередь оказываются под подозрением. В общем, после всего этого отец ее из школы забрал и устроил в ваш замечательный лицей…

— Имени Грибоедова.

— Имени Грибоедова. И теперь она — одноклассница вашей Нинки. Не боитесь? — ехидно поинтересовался Денис.

— Нет. Они подруги. — Турецкий подумал немного и после паузы добавил: — Кажется. Ты сам-то что думаешь по этому поводу?

— А что тут думать? Все ясно как божий день. Зачем прогуливать в одиночестве, если можно закрыть всю школу? Так веселей. В общем, детишки побеждают взрослых их же оружием — терроризмом.

— Ничего тут, Денис, не ясно, — задумчиво произнес Турецкий. — Дело не в прогулах.

— Да? А в чем же? — Денис явно был настроен скептически.

— Не знаю пока. Девчонка меня попросила найти ее мать. Сказала, что она пропала тринадцать лет назад. Сунула в карман листочки из дневника. И исчезла. Понял?

— Понял. Не понял только, почему она лишь теперь спохватилась. Что-то нелогично.

— Я тоже так рассуждал. Пока не додумался до очень простой мысли: она выросла и поняла что-то, чего раньше не понимала. Или узнала нечто такое, о чем раньше была не в курсе.

— Ладно, допустим. А как же семья? Почему отец не рыпается?

— Вот это-то и интересно. А что с портретом? Удалось добыть?

Денис вынул из портфеля две фотографии:

— Она?

— Она, — признал Турецкий. — Слава богу. Как ты их достал?

— Обыкновенно. Перефотографировал. Она у них висит там на доске победителей всяких олимпиад.

— Вот Нинка, стерва маленькая, — сквозь зубы сказал Турецкий.

— Что?

— Не обращай внимания. А какую олимпиаду она выиграла?

— Сейчас припомню. Она… заняла второе место в городской олимпиаде по русской литературе. Точнее, по сочинению.

— Так она у нас сочинительница, что ли?

— Получается.

Час от часу не легче, подумал Турецкий.

— В общем, так, Денис. Мне нужно наблюдение за ее домом. За ее отцом и братом.

— Ясно. А за ней самой?

— Не получится.

— Почему? — заинтересовался Денис.

— Потому что она пропала.

— Как — пропала? — оторопел Денис. — Что же вы молчите?!

— Вот не знаю как, — сердито сказал Турецкий. — Сегодня утром я позвонил ей домой, собирался изображать нового учителя, который знакомится со своими учениками заранее — до начала учебного года. Но врать особо не пришлось, потому что Жени уже три дня нет дома. Оказывается, ее отец заявил об этом в милицию еще двое суток назад. Она ушла в лицей и не вернулась, и это был тот самый день, когда я ее видел. А после лицея — у них там тесты какие-то были — она приходила к Генпрокуратуре. Подозреваю, что оттуда ее и похитили.

— Откуда? Из Генпрокуратуры? — Денис улыбнулся.

— Ничего смешного. Не из прокуратуры, а с тротуара. С проезжей части. Не знаю, с крыши, откуда угодно. Какая разница? Отец сказал, что на следующий день Женя должна была поехать в детский оздоровительный лагерь, что-то вроде пионерского. Утром ушла в лицей и как в воду канула. Брат тоже ничего не знает. Он учится в Бауманском училище. Компьютерный гений, навроде твоего Макса.

Денис почесал свою рыжую голову.

— А как насчет одноклассников? Может, ими заняться?

— Само собой. Нинка говорит, что с Женей никто не общался, но, думаю, сочиняет: она ее, кажется, приревновала к одному пацану — Юре Ковальчуку. С ним-то я сам поговорю. А ты — с остальными.

— О'кей, — согласился Денис. — И все-таки мне кажется, девчонка странная. Не от мира сего. Вот на кой черт она выдумывала эти бомбы, если училась хорошо и контрольные ничем ей не угрожали? Ладно, пойду… — Денис встал и сделал несколько шагов к лестнице. Потом вернулся. — Чуть не забыл! Директору своей предыдущей Щколы Женя четырнадцатого февраля послала открытку-«валентинку»: «Дорогой Иван Иваныч! Мы вас очень любим! Ваши ученики. Постскриптум. В школе заложена бомба». Как вам, Сан Борисыч?

— У нее явные драматургические способности. Не говоря уж про литературные. Да, еще, как ты помнишь, в дневнике фигурирует какая-то тетя Майя, по-видимому, друг семьи. Про нее тоже узнай, что сможешь, договорились?

— Конечно, но только за семейством Земляникиных пока последят мои сотрудники, я сейчас какое-то время буду занят.

— Ну это меня не касается вообще-то, — пожал плечами Турецкий. — Меня конечный результат интересует. Я хотел, чтобы ты в школу сам сходил, — так и сказал. — А дальше — ты профессионал, сам и решай. Только мне казалось, что ты делом вроде как заинтересовался?