Ольга Баскова - Фиалки под снегом

– Можно?

– Войдите, – голос следователя, немного визгливый, всегда вызывал улыбку.

Катя распахнула дверь:

– Это мы.

– Прекрасно. Проходите и садитесь. – Иван Дронов, тощий, как Паганель, с крючковатым носом и жидкими мышиного цвета волосами, сидел за столом и перебирал бумаги. – Как жизнь, Катерина? Как супруг?

– Все хорошо, – Зорина села на стул. – Ты же позвал нас не для того, чтобы спросить о семейной жизни.

– Точно, – Дронов снял очки в роговой оправе. На Ксению он не обращал никакого внимания, – мне сказали, что ты имеешь какое-то отношение к делу Чебарова.

– Имею, – кивнула журналистка. – Меня попросил об этом наш главный редактор Пенкин. Лилия Владимировна Чебарова, супруга арестованного, его одноклассница, и она обратилась к нему за помощью.

– И твой редактор поручил тебе провести собственное расследование, – констатировал Дронов.

– Именно так, Ваня.

Следователь пошевелил пальцами:

– И ты встретилась с ним в тюрьме.

– Видишь, ты знаешь и это, – Катя поправила волосы. – Только он ни в чем не сознался, если ты меня об этом хочешь спросить. Я так и ушла несолоно хлебавши. Вот Ксения свидетель.

– Вас обыскивали перед свиданием? – задал вопрос Иван.

Зорина снова кивнула:

– Разумеется.

– И эта вещица ни тебе, ни твоей подруге незнакома? – следователь разжал кулак, и на его ладони женщины увидели зажигалку в виде охотничьего ружья.

Журналистка осторожно взяла ее двумя пальцами:

– Забавная вещица. Никогда раньше такой не видела.

– Мы нашли ее на его постели, – пояснил Иван. – И никто понятия не имеет, как она там оказалась.

Зорина посмотрела в его водянистые глаза:

– Чебарова отравили?

– Похоже на то, – следователь закусил губу. – В его крови нашли остатки яда, вызывающего остановку сердца. Кто это сделал – можно лишь предположить. В СИЗО такие штуки случаются, хотя и нечасто. Существует несколько способов отравить еду, поэтому концов мы не найдем. Однако неясно, для чего это сделали. Ты часом не знаешь?

– Я? – удивилась Катя. – Почему я должна об этом знать? Когда мы ехали сюда, то говорили на эту тему и обе пришли к выводу, что упавшая с балкона девушка здесь ни при чем. А вы сняли отпечатки пальцев с зажигалки?

– Тут тоже получается интересная картина, – Иван теребил дужку очков. – Отпечатки пальцев есть, но смазаны, и вообще складывается впечатление, что им не один десяток лет. Естественно, тот, кто дал или подбросил эту зажигалку Чебарову, был в перчатках. В свое время трогали ее несколько человек, и сейчас наш специалист пытается определить, имел ли кто-нибудь из них нелады с законом.

Зориной стоило большого труда, чтобы не рассказать Дронову о деле, над которым работают Скворцов и Киселев, однако при Ксении она не решилась откровенничать со следователем.

– Думаю, тебе лучше всего позвонить моему мужу или его другу Павлу, – сказала она. – Возможно, им есть что тебе рассказать.

Тонкие губы Дронова слегка дрогнули.

– Вот это уже интереснее. Если так, то я вас больше не задерживаю.

Ксения вскочила со стула и поправила короткую юбку. Глаза Ивана пробежались по ее стройным ногам. Смирнова почувствовала это и наморщила нос:

– Пойдем, Катя.

– Когда мне связаться с твоим мужем? – спросил Дронов.

Зорина обернулась с порога:

– Можешь позвонить сегодня часов в восемь. Он точно будет дома.

– Про таких, как мы, лучше не говорить, что точно будем дома, – усмехнулся следователь. – Надеюсь, ему удастся прийти домой вовремя. До свидания, – добавил он, ни к кому не обращаясь.

– До свидания, – отозвалась Зорина, а Ксения лишь фыркнула. Когда женщины вышли из прокуратуры, Смирнова обиженно заявила:

– Ко мне этот Дронов демонстрировал полное презрение. Зачем только звал, если ему нечего мне сказать.

– Если бы ты знала, откуда зажигалка, ты бы ответила и без вопроса Дронова, – заметила журналистка.

Адвокат открыла машину:

– Заходи, подруга. Доставлю тебя домой. Твой небось уже ждет не дождется?

– Понятия не имею, – призналась Катя. – Думаю, так оно и есть.

– Значит, придется поторопиться, – Смирнова нажала педаль газа. – Что-то подсказывает мне, что мы больше не встретимся. Через три дня я уезжаю в Москву.

Зорина положила ей на плечо руку:

– Ты твердо решила?

– Да, – Ксения остановилась перед светофором. – Назад пути нет. Да и не мое это – в грязном белье копаться. А семье Чебаровых я уже не нужна. Жалко, конечно.