Евгений Габуния - На исходе ночи

Они говорили открыто, не таясь, о своих прошлых преступлениях, и Бершадский понял, что обречен. Слабый луч надежды затеплился, когда Грицкан почему-то спросил его:

— Ты кем работаешь?

— Слесарь я, такой же рабочий, как и вы…

— Рабочий, говоришь? Видали мы таких рабочих, — цинично процедил Грицкан.

Это было последнее, что услышал Бершадский, прежде чем блеснувший в темноте тяжелый металл рассек ему голову.

Человек был еще жив, когда его бросили в колодец. В последней отчаянной попытке он цеплялся за деревянный сруб с такой силой, что под ногти вонзились частицы древесины, извлеченные позднее и подвергнутые исследованию. От этих леденящих душу жутких подробностей даже следователю по особо важным делам республиканской прокуратуры Салионову, которому было поручено дальнейшее расследование, становится не по себе. А ведь он опытный юрист и повидал немало темных, оборотных сторон жизни. Эти двое убили человека хладнокровно, обдуманно, без тени колебаний, с особой, как творят юристы, жестокостью.

Медленно ползет лента магнитофона, бесстрастно и беспристрастно фиксируя признания преступников. Следователя интересует не только как, но и почему они убили. Неужели из-за поношенных тряпок, которые сами же сожгли, или старых часов? Вряд ли. Чтобы продать автомобиль? Нет. Продажа машины не входила в их планы, они не могли не понимать, что это сделать совсем не просто. Тогда неужели из-за нескольких рублей, которые были у Бершадского?

— Почему вы убили Бершадского? — задает следователь вопрос Савке.

— Чтобы покататься и поехать домой на машине, — спокойно, как само собой разумеющееся, поясняет он.

— Покататься, поехать домой… — машинально повторяет следователь. Ответ не укладывается у него в голове, — настолько чудовищно-инфантильным представляется это объяснение. В здравом ли уме этот молодой, с не лишенными приятности чертами лица человек. Акт судебно-психиатрической экспертизы свидетельствует:

«В соматическом и неврологическом состоянии патологии не выявлено. Сознание ясное. Савка душевным заболеванием не страдает».

Чем глубже вникал следователь в прошлую жизнь Грицкана, Савки и Выртоса, тем яснее становились ему истоки преступления. Скучной, бесцельной, неинтересной была эта жизнь.

Труд воспитывает. Эта истина еще раз нашла подтверждение в истории их падения, только, так сказать, путем доказательства от противного. Здоровые, физически крепкие парни, они не любили и не хотели трудиться, меняли места работы, искали, где полегче, да не нашли.

Мир духовных интересов парней поразительно беден. Изредка кино, чаще — бутылка. Никчемность, пустота такого существования вызывает тупое озлобление; они ненавидят окружающий мир и стремятся к самоутверждению, но каким чудовищным, извращенным путем!

Нельзя сбрасывать со счета и особенности их характеров: жестокость и хитрость Грицкана, неуравновешенность, вспыльчивость Савки, безволие Выртоса. Как-то естественно, само собой получилось, что главенствующее положение в этой троице занял Грицкан — неформальный лидер, как сказали бы социологи.

Итак, «безмотивное» преступление на самом деле имеет глубокие мотивы, которые не видны с первого взгляда. Криминологи называют это снижением порога мотивации. Не имея четких нравственных критериев, не разграничивая, что есть добро и что есть зло, эти трое пришли к своему падению.

…Теплым и тихим весенним вечером в окно крестьянского дома на одной улочке села Новые Кырнацены осторожно постучали. Аксинья Грицкан, открывшая дверь, сразу узнала Раю Лупашко, с которой встречался и на которой как будто собирался жениться ее покойный сын. Рая несмело вошла в комнату, поздоровалась и протянула Аксинье какой-то сверток. Та развернула бумагу и увидела полуботинок сына.

— Вот, нашла на железной дороге, там…

Что привело девушку «туда»? Не стоит гадать. Может быть, она все-таки еще любила его. Не стоит и гадать, зачем она принесла в дом свою находку… Полупьяный отец, увидав это страшное напоминание о судьбе своего сына, рассвирепел и хотел было вышвырнуть полуботинок вон. Мать же подняла полуботинок — стоптанный, грязный, никому не нужный, такой же, как и короткая, но грязная, растоптанная, никому не нужная, кроме нее, матери, да, пожалуй, еще вот этой девушки, жизни Ивана, и спрятала его в укромный уголок.