Евгений Габуния - Двенадцать телеграфных переводов

Вержбицкий еще раз перелистал дело, задержался на отдельных документах и снял очки в тонкой металлической оправе, отчего его светлые голубые глаза стали еще светлее и приобрели выражение детскости. Он долго и тщательно протирал стекла, как бы весь поглощенный этим нехитрым занятием. Сидящий напротив молодой человек в новенькой, с погонами лейтенанта, форме молчаливо следил за его действиями, не решаясь задать мучивший его вопрос. Наконец майор водрузил очки на нос и, став еще больше похожим на школьного учителя, взглянул на молоденького офицера. На юном, почти мальчишеском, лице застыло напряженное ожидание.

Майор хорошо понимал состояние лейтенанта, который живо напомнил ему о собственной молодости. Кажется, совсем недавно и он, Вержбицкий, начинал работу следователем, только не в милиции, а в районной прокуратуре в Кировской области, куда его направили после окончания юридического института. «Как все-таки время бежит… Неужели четверть века прошло, точнее — пролетело?» Из этой четверти больше двадцати лет он служит в молдавской милиции.

— Вот что я вам скажу, дорогой коллега… — Вержбицкий еще раз внимательно взглянул на лейтенанта. — Фактов вы собрали достаточно, может быть, даже с избытком… — Он сделал паузу, подыскивая слова помягче, чтобы не задеть самолюбия молодого человека. — Работу провели немалую. Однако чего-то существенного не хватает в цепи доказательств. В суд передавать дело пока рановато. Вернут на доследование, а это уже брак в нашей работе. Не так ли? — Лейтенант молча кивнул головой в знак согласия. — Добыча фактов — это еще полдела. Анализ доказательств, их оценка в непосредственной связи со всеми обстоятельствами дела — словом, умение думать, сопоставлять и снова думать — вот что важно. — И, спохватившись — не перегнул ли? — Вержбицкий, переходя на «ты», доверительно сказал: — Знаешь, сколько раз мое первое дело заворачивали? Дважды… Один раз — прокурор, другой раз — суд. Вот как… А дело-то было простое — недостача у заготовителя заготконторы.

Он хотел еще что-то добавить, но помешал телефонный звонок. Снял трубку:

— Майор Вержбицкий слушает… Да, сейчас буду… — И уже обращаясь к лейтенанту: — Извини, в следующий раз потолкуем, начальство вызывает. А ты, в общем, на правильном пути. Так что желаю успеха.

У заместителя начальника следственного отдела Министерства внутренних дел, кроме самого хозяина кабинета, сидел начальник Управления уголовного розыска полковник Вовк. Вержбицкий догадался, что Вовк оказался здесь не случайно. «Видать, предстоит новое дело, и, судя по тому, что пожаловал сам начальник уголовного розыска, — не простое». Догадку майора подтвердил вопрос его непосредственного начальника:

— Чем сейчас занимаемся, Владимир Николаевич?

— Да ничем особенным… Дело по автоаварии в порядке отдельного поручения министра закончил, передал прокурору. А сейчас беседовал со следователем Котовского райотдела. Моя зона.

— Дело об ограблении универмага? Дерзкое преступление. Ну и как, рисуется?

— В общем, да. Только я посоветовал следователю еще подработать, чтобы комар носа не подточил. А то завернут вдруг на доследование, а у него руки опустятся. Парень ведь только начинает…

— Так говорите, ничего срочного сейчас нет? Тем лучше. — Зам выразительно посмотрел на Вовка. — Вот Николай Ксенофонтович и решил, что не годится оставлять вас без работы.

Вовк хитро улыбнулся:

— А то некоторые зря времени не теряют. По триста рублей получают переводы. Причем телеграфом.

— Не понимаю, о чем это вы, товарищ полковник. Какие переводы?

— Посмотрите, что пишут из Министерства связи. — Вовк протянул Вержбицкому бумагу, которую все время держал в руках.

Вержбицкий прочитал:

«25 апреля с. г. в районные отделения связи Флорешт, Оргеева, Страшен поступили телеграммы следующего содержания: «Одессы 10 перевод главпочта до востребования выдайте Шуфлыниной Раисе Васильевне триста от Поповой тчк Грищук».

Далее сообщалось, что телеграммы приняты после 22 часов. Подтверждений по почте на эти переводы не поступило. Проверка показала, что из Одессы переводы на имя Шуфлыниной от Поповой не исходили. Иначе говоря, никто этих денег на почту не сдавал, а вот получатель нашелся. Но ведь чудес не бывает. Из ничего нельзя создать нечто. Эта простая истина известна любому школьнику.