Яна Розова - Девушка с ложью на сердце

Она подмигнула, и Паша искусственно просиял.

– Здравствуйте, – послышался голос от двери.

Тамара Васильевна, а за ней и усталый Седов, потиравший морщинку между бровей, повернулись на высокий звук этого голоса, то ли мужского, то ли женского, осторожного и тихого. На пороге стоял тот самый Роман, ни рыба ни мясо. Учитывая намеки третьего глаза, Паша не слишком удивился появлению нового гостя.

– И ты здесь, Павел? – проговорил Роман, заметив Седова. – Здравствуй.

Он прошел к столу и протянул Пашке свою пухлую руку.

– Здравствуй, Игорь, – ответил Седов, пожимая эту руку.

– Тамара Васильевна, вы нас не оставите? – ласково обратился к хозяйке Сегай.

Женщина засуетилась, но не сказала ни слова и вышла в соседнюю комнату.

– Ты, сволочь, – скорее прохрипел, чем произнес Паша, – знаешь, какой анекдот рассказала перед смертью Эля?

Именно сейчас стал ослепительно ясен ответ на вопрос, который Паша вдруг сформулировал вчера рано утром, за секунду до звонка Калачева, сообщившего об отмене антисектантской операции, и за минуту до появления в дверях Пашиной квартиры Кумарова с Учителем. Почему Эля боялась Романа, а убила ее секта? Потому что Роман и был сектой.

Отставного сыщика одолевал кашель, и вообще он чувствовал себя полумертвым. Не было сил ни сложно говорить, ни продумывать дальнейший ход сюжета. По-хорошему следовало бы достать пистолет Опавшего Листа и застрелить мерзавца. Пашина жизнь уже все равно не имеет смысла, уж лучше сделать что-нибудь хорошее напоследок.

Противник его, напротив, выглядел чудесно и пребывал в самом замечательном настроении. На слова рыжего сыщика он только усмехнулся:

– Какой же?

– Про женщину, которую Бог не узнал. Значит, это она про тебя говорила!

– Ага, было в ее характере эдакое упрямство, – согласился Роман. – Я ломал Эльку, ломал, да так и не сломал. Пришлось Ваське ее отдать. Так она обо мне перед смертью подумала?..

Седов наблюдал за ним, чуть прищурившись.

– Знаешь, – сказал аферист доверительно, – я специально тебе идею подсунул о выжившем муже Эли, чтоб ты искать его начал и наделал ошибок. Но не предполагал такой успех! Ты влип по самые баобабы.

Роман снова ухмыльнулся, как показалось Паше – отвратительно.

– Я искал тебя, – ответил Паша. – Искал настоящего организатора вашей проклятой банды. Знал, что он где-то за кадром. Кумаров – исполнительный дебил, царство ему господнее. Бухгалтера я не сумел узнать получше, ты его прикончил, чем и снял с него подозрения. Учитель – психически больной тип. Эля?.. Та же ситуация, что и с бухгалтером. Сначала думал – Андрей Анохин, но сейчас понимаю: не настолько он умен. Вся эта свистопляска с обществом «Чистота», рыцарским орденом, культом Кали, все эти махинации с кредитами, квартирами, прочим – это по зубам только такому умнику, как ты.

Роман удовлетворенно расхохотался:

– Да, это было круто! Но на самом деле все те, кого ты назвал сейчас, роли свои сыграли на «отлично» – Элька, Андрюшка, Василек. А Пашутов был финансовым гением, он разработал хитрую систему кредитов: бизнесмен от нас деньги получал, но с каждым днем оказывался должен нам все больше. Но вот как узнал Пашутов про конец света – решил смыться с деньгами! Скотина, допер, что я буду списывать расходные материалы. Пришлось его по черепу съездить. – Он вздохнул с фальшивым сожалением. – Ну, я понял: ты догадался, что есть демиург, а как понял, что он – это я?

– Таблетки твои странными показались, – ответил ему Паша. – Почему такой жирный тип, как ты, принимает препарат, который не снижает вес, а увеличивает его? Это же гормоны? Женские гормоны, так? От этого и голос у тебя бабий, и весь облик слегка педерастический.

Не то чтобы хотелось обидеть толстяка, но спокойствие его Пашку раздражало.

Роман поднял густые черные брови с выражением саркастически преувеличенного уважения:

– Смотри-ка, какой ты внимательный! Что еще?

– Еще? – Пашка подумал. Любые мыслительные процессы давались ему нелегко. – А еще, там, в подвале, ты сказал: «Это я ее убил!» Тогда мне показалось, что это обычное чувство вины, какое бывает у всех, кто потерял близкого человека. Но на самом деле это было невольное признание. Это ты подсунул Элю на обед своему сумасшедшему другу в отместку за организацию покушения. Я рассказал про покушение тебе, а ты скормил мать своего ребенка психу-каннибалу. Недаром убийство это было таким нелогичным.