Яна Розова - Девушка с ложью на сердце

Теперь несчастное здание стояло в предзакатной летней тишине, едва коптя небеса.

Казалось, не только Гродин, но и весь остальной мир тоже погрузился в сонное наркотическое блаженство, и нет никому дела до ужасной гибели почти тысячи человек. Возможно, людское сообщество решило, что эти люди достойны своей смерти, потому что жадны, легковерны и позволили себя одурачить и купить. Возможно, это был план – оставить полуразрушенный Дворец пионеров в нынешнем состоянии, с мертвыми телами в своем выжженном чреве? Тела истлеют, останутся лишь голые скелеты, и горожане будут водить своих детей на старинное пепелище, сопровождая дикое зрелище назиданием о вреде сектантства.

Однако это лишь фантазия. За несколько часов до происшествия в МЧС Гродинской области позвонил человек. Он говорил торопливо, хриплым прокуренным голосом, словно боясь быть пойманным на месте преступления. Человек отчаянно просил прислать машины скорой помощи, милицейский наряд, пожарных, только скорее! Девушке-оператору показалось, что вызов звучит, мягко говоря, истерически. Она отцепила наушники и сообщила о странном звонке своему начальнику. Тот еще вчера получил одно весьма внятное распоряжение от Магистра рыцарского ордена и нарушать его не собирался. Оттого и правила бал вокруг Дома пионеров ее величество Тишина.

Не менее чем через сорок минут после взрыва к Дому пионеров подошла первая группка людей. За минуту до их появления от горящего здания отъехал микроавтобус, в котором удирали с места преступления оставшиеся в живых зомби. Их было около двадцати человек – шокированных и оглушенных собственными деяниями. Отупение, вызываемое таблетками, прекращалось, зомби становились людьми, вид мертвых тел и гибель Кумарова вмиг дестабилизировало элитное сектантское подразделение. В автобусе люди в камуфляже договорились, что сейчас они все спрячутся, разъедутся, исчезнут и никогда-никогда в жизни никому не скажут ни слова о том, что случилось в этом страшном месте в этот страшный день.

А любопытствующие, пришедшие к горящему дому, застыли, увидев картину пожара. Настоящий шок поджидал решившихся заглянуть внутрь здания. После прихода первых любопытных подошли и другие, вскоре заголосили сирены – это подъехала милиция, пожарные, «скорая».

…Паша открыл глаза, приподнялся на локте и увидел Учителя, лежащего в двух шагах от него самого. Светоч лежал на спине, вытянувшись и даже сложив руки на груди. Его морщинистое лицо, грушеподобный нос, тонкогубый рот и скошенный подбородок были залиты кровью. Голова и тело ужасного человека с некоторого времени и навеки веков были продырявлены. Стреляли в него неумело, зло, торопясь.

Седов вскочил на ноги, не понимая, что убийцы давно и след простыл. И тут он понял, что не может больше дышать. Падая на землю, увидел приближающуюся к нему плачущую Лилю и человека в белом халате.

На этот раз Пашка очнулся в больничной палате. Первое, что припомнилось, – мертвое лицо Учителя и догадка: в его убийстве обвинят отставного сыщика Седова.

Прислушиваясь к своему самочувствию, он сел на кровати, потом поднялся на ноги. Голова кружилась и побаливала. Один неверный шаг, другой, третий – уже увереннее. Ничего…

За окном цвело августовское утро, до которого Паше не было никакого дела. Он был полностью сосредоточен на своей идее: найти убийцу Учителя и бухгалтера, чтобы снять с себя подозрения.

В палате, кроме Паши, лежало еще пять человек – все они кашляли и были перевязаны в разных местах. Было ясно, что это пострадавшие сектанты. Паша опасался, что они узнают в нем террориста, захватившего их Учителя, но – обошлось. Видимо, беднягам было не до того.

Натягивая свою перепачканную травой одежду, Пашка вспоминал адрес Опавшего Листа, который тот называл во время допроса. Адрес кое-как вспомнился. У ворот больницы очень кстати встретилось и такси.

…У нужной двери Пашка на секунду закрыл глаза, убеждая себя сосредоточиться. А сосредоточившись, увидел, что дверь была опечатана, но сейчас печать сорвали. Значит, Анохин возвращался домой после того, как его отпустили из кабинета следователя.

Паша толкнул дверь, и та открылась с тонким скрипом.

Жил Опавший Лист в роскошных апартаментах, совершенно точно отражавших вкусы и пристрастия их обладателя. Здесь было просторно, полировано, озеркалено и пафосно.

Пройдя сквозь пустующие анфилады комнат, Пашка остановился перед одной прикрытой дверью. Он толкнул ее тыльной стороной ладони и увидел спальню Листа – огромная кровать посередине, отраженная зеркальным потолком, толстые зеленые портьеры дарили интимный полумрак.