Евгения Михайлова - Апостолы судьбы

Водитель гнал так быстро, что у Кати в груди стало щекотно, как в детстве во время полета на качелях. Прошло не меньше часа, а может, и много часов. Местность за окном стала мрачной, как в фантастическом триллере. Разрытое поле, рядом то ли руины, то ли начало строительства. Много какой-то брошенной техники. И ни души. Парень заглушил двигатель, посмотрел Кате в лицо. «А ты красивая. Иди ко мне». Страха не было. Катя не чувствовала даже неудобства. Она по- прежнему себе не принадлежала. Спинка сиденья откинулась. Он был в ней, этот огромный незнакомец. Катино тело не протестовало. Оно было совершенно безучастным. А сердце вдруг зашлось от нежности и жалости. Катя несмело провела ладонью по красивому лицу парня, обняла его за крепкую шею, заглянула в глаза:

— Что с тобой? — спросила она. — Ты плачешь? Не надо…

Дина сунула руку в карман шубы. Опять забыла газовый баллончик. Черный силуэт явно направлялся к ней. Когда человек приблизился, она увидела, что он не один. Рядом семенил смешной лохматый пес. Дина облегченно вздохнула. О маньяках-собачниках она никогда не слышала.

— Слышь, девка. Не бойся, — сказал незнакомец. — Собачонок тебе не нужен? Цуцик. Хороший. Умный. Привязался вот. А мне никак. Убьют его со мной. Или с голоду подохнет.

— Вы продаете собаку? — совсем успокоилась Дина.

— Да бери так. Халява, значит.

— Но у меня есть собака. А чей это щенок? Он бездомный?

— Ошейник у него есть. Неблохастый. Может, порода какая…

Дина открыла рот, чтобы решительно сказать: «Нет!» — но тут по неосторожности посмотрела на собаку. Сквозь спутанные лохмы на нее уставились горячие блестящие глаза. Опущенные ушки поднялись. И весь пес, похожий на мягкую игрушку, превратился в трепет и ожидание. Дине стало жарко. «Он все понял».

— Хорошо. Я его возьму. Что-нибудь придумаю. Может, на ошейнике есть телефон? Вы не смотрели?

— Да мне без разницы. Я по телефонам не звоню. Возьми. Пусть хоть поест-поспит в тепле. Голодный он.

Дина отцепила ручку-цепочку от золотистой сумочки и просунула ее под ошейник.

— Я посмотрю. И, конечно, он поспит-поест. А вы кто?

— Вовка. Вовка-Кабанчик. Для друзей. Бомжую я. Типа без места жительства. Так я пойду?

Он повернулся, ссутулился, подготовился к долгому пути и с недоверием оглянулся, когда Дина его окликнула.

— Подождите. Собаку нельзя брать бесплатно. Счастья у нее не будет. Возьмите, пожалуйста.

Вовка молча зажал в ладони две бумажки и долго смотрел вслед Дине, уводящей его цуцика, не совсем понимая причину пустоты и дискомфорта у себя в груди. Потом медленно дошел до фонаря, посмотрел на купюры и сказал себе без особой радости: «Ну, ни фига!» На ладони лежало двести долларов.

Парень поднялся, застегнул брюки, закурил. Потом притянул к себе Катину голову и крепко поцеловал ее в губы. Катя с детства ненавидела табачный дым, но сейчас запах дешевых сигарет был ей даже приятен. Она внимательно смотрела в небольшие серые глаза. В них действительно блестят слезы или ей это просто кажется?

— Я скоро приду, — сказал он. — Мне нужно тут… недалеко… заглянуть.

Катя кивнула. Но как только осталась одна, почувствовала: к ней вернулось то состояние, от которого она бежит, как от смерти. Тоска, нетерпение, чувство бесконечного одиночества и уверенность в том, что за ней кто-то неотступно наблюдает. Надо бежать. Катя выглянула в окно кабины. Ни людей, ни домов. Куда бежать? Взгляд ее упал на руль, кнопки, рычаги управления. Она не любила технику вообще и автомобили в частности. Муж Игорь три раза покупал подержанные иномарки и столько же раз их продавал. Интервал между сделками был, как правило, мал и определялся кривой их финансовой нестабильности, которая все время почему-то стремилась к нулю. Но даже тогда, когда у них была своя машина, Катя избегала на ней ездить. Ей не нравилось, что вся эта хлипкая ерунда, которую нужно дергать, нажимать, крутить, все время перед глазами. Даже в самолете Катя чувствовала себя гораздо спокойнее, потому что не наблюдала за процессом управления. Но над всеми остальными чувствами превалировало желание передвигаться. Причем как можно быстрее. Катя зачем-то надела оставленные водителем большие черные перчатки без пальцев и стала храбро нажимать все кнопки, тянуть разные рукоятки, крутить руль. Она удивилась тому, что машина не сдвинулась с места. Но отчаяния не было. Как обычно в последнее время, решение пришло внезапно извне. Катя открыла дверь кабины и спрыгнула босыми ногами на подмерзшую грязь. Пошла, не выбирая направления. Времени она не чувствовала. Но заметила, что небо стало светлеть.