Элизабет Хейнс - Где бы ты ни скрывалась

— О, заткнись ты, зануда. — Мэгги игриво стукнула мужа по плечу. — Ребята, не обращайте внимания на старого ворчуна. Он просто забыл, как получать от жизни удовольствие.

— О нет, я прекрасно знаю, как получать удовольствие!

— Ну да, сидя на диване с кроссвордом и слушая заунывный джаз!

Мы ели, болтали и хохотали, и время от времени рука Ли скользила под стол и замирала на моем бедре, тяжелая, теплая и неподвижная.

Когда Мэгги убрала со стола тарелки, я тоже опустила руку под стол и взяла его ладонь в свою. Ли вопросительно посмотрел на меня. Его глаза широко распахнулись, такие ясные, такие синие… Ребята смеялись над чем-то, никто не обращал на нас внимания.

Я прошептала ему на ухо:

— Ты сегодня был дома?

Он удивленно вскинул брови:

— Я же работал. А что?

— Кто-то поменял местами ножи и вилки.

Он взглянул на меня так, будто хотел сказать: «Кому нужно заниматься такой ерундой?» — но в глазах промелькнула усмешка.

— Это что, шутка такая?

— Просто хотел, чтобы ты знала, что я за тобой присматриваю.

Почему-то я вдруг покрылась испариной. Мне стало неуютно.

— А почему ты не оставил записку? — спросила я.

— Ну, это было бы слишком явно. — Он улыбнулся и подмигнул.

Я допила вино, раздумывая над тем, что он сказал. За столом раздался новый взрыв смеха — Сильвия рассказывала очередной анекдот.

Ли гладил мне руку под столом, по спине моей пробегала дрожь.

— Ли, — сказала я тихо.

— Мм?

— Не делай так больше. Пожалуйста.

— Не делать чего?

— Не переставляй мои вещи. Пожалуйста. Хорошо?

Его лицо затуманилось, но он кивнул. Через мгновение он выпустил мою руку и больше до конца вечера не трогал ее.

В этот раз народу в медицинском центре заметно прибавилось, стало более шумно и оживленно. Я забилась в угол, втянула голову в плечи. Для чего я вообще сюда притащилась? Напротив меня какой-то мужчина кашлял, не прикрывая рта рукой; малыш в грязном комбинезончике швырял деревянные кубики в своего такого же замурзанного братика, а мамаша не обращала на детей никакого внимания, втолковывала что-то соседке про фибромы и новейшие методы их лечения.

Меня так и тянуло встать и уйти. Строго говоря, я ведь не больна — подумаешь, слегка нервы пошаливают! В мире полно людей в сто раз более больных, чем я. Ну и зачем я буду тратить попусту драгоценное время врачей?

— Кэти Бейли?

Вздрогнув, я подняла голову и увидела мужчину, который выглядывал из-за угла коридора.

Я вскочила и засеменила вслед за доктором Малхотрой. Мы вошли в самую обычную комнату, довольно противно пахнущую антибактериальным средством для рук. У меня тоже стоит в ванной нечто подобное.

— Вы дружите со Стюартом? — спросил он чуть ли не с порога.

— Да, — сказала я, удивляясь, откуда он это знает.

— Стюарт — классный парень.

Санджив Малхотра был невысокого роста, одет в темный костюм, бледно-розовую рубашку и при галстуке. Короткая темная бородка и круглые очки придавали ему щеголеватый вид.

— Чем могу вам помочь? — спросил он.

Я рассказала о приступах страха, о своих бесконечных проверках. Сказала, что со временем они становятся только хуже. Он спросил, не возникало ли у меня желания что-нибудь с собой сделать, и я сказала — нет, и в мыслях никогда не было. Он спросил, что стало поводом для обострения, и я рассказала про Робина. Ну и об остальном тоже, правда, эту часть я сократила до предела. Я сказала, что стараюсь не вспоминать о том, что было.

Доктор Малхотра присел к компьютеру, что-то записал. Как и предсказывал Стюарт, он направил меня на освидетельствование в наш районный психиатрический центр, предупредив, что пациентов там очень много и, видимо, придется ждать несколько недель.

На этом прием закончился.

— Я слышал, что у Стюарта проблемы со здоровьем, — заметил он в конце приема.

— Да, вывихнул плечо.

— Досадно! Ну что же, по крайней мере, у нас появилась надежда выиграть в воскресенье.

И вот я уже ехала на автобусе к дому, и почему-то казалось, что этого похода в медицинский центр на самом деле не было, и еще меня почему-то подташнивало. И просто мучительно хотелось хорошенько все проверить. Почему-то я не сомневалась, что одним разом не отделаюсь.

Последний понедельник перед Рождеством — последний рывок, чтобы купить подарки, продукты, а потом — два дня полной свободы! В половине седьмого вечера в центре города было оживленно, народ сновал туда-сюда, из одного магазина в другой. Я переоделась на работе, тщательно причесалась и накрасилась, потому что мы с девчонками собирались встретиться в «Чеширском гербе», но сначала мне надо было купить подарок Ли. Он работал всю неделю, не в «Ривер-баре», а в каком-то другом месте, о котором я ничего не знала. Эти его «задания», что они собой представляют? Он пропадал на них неделями, а потом появлялся совершенно измотанный и часто в плохом настроении.