Дмитрий Петров - Холодная ярость

- Вы можете спокойно спрашивать и сами, - сказала учительница Марине. Вы же видели, дети понимают по движениям губ. Только артикулируйте четко.

- Да, собственно, тут нечего объяснять. - Марина вытащила из сумки уже порядком поистрепавшиеся фотографии троих детей. - Кто-нибудь может узнать их?

Она развернулась к классу, держа снимки в поднятых руках.

- Дети, вы узнаете кого-нибудь на этих фотографиях?

В классе установилась тишина, все внимательно глядели, куда им было ведено. Учительница обошла Марину и тоже взглянула.

Дети начали переглядываться, а потом как по команде замахали руками: сначала обращаясь друг к другу, а потом и к стоящей перед ними Марине.

Наверное, им казалось, что язык жестов понимают все...

- Что они говорят? - поинтересовалась Марина у учительницы.

Та пожала плечами и неуверенно сказала:

- Они говорят, что на снимках Mania Сорокина, Валя Пыхтина и Максим Яковлев. Эти ребята - их одноклассники.

От неожиданности Марина разжала пальцы, и глянцевые снимки с шелестом разлетелись по полу.

В первые мгновения она даже не поверила в такую быструю удачу. Хотя, с другой стороны, должно же было это когда-то произойти. В конце концов, поиски длятся уже неделю...

- Где эти дети? - собравшись наконец с мыслями, спросила Марина, чувствуя, как от нетерпения задрожал ее голос.

- Я в интернате недавно работаю, - начала с виноватым видом объяснять учительница. - И этих ребят никогда еще не видела. Они значатся в классном журнале, так что мне только фамилии знакомы. А сами дети болеют все время и на занятия не ходят.

Дети в классе тем временем успели подобрать разлетевшиеся по полу три фотографии своих одноклассников и теперь разглядывали их, передавая друг другу по партам.

Марина на всякий случай уточнила:

- Ребята, вы уверены в том, что на снимках ваши товарищи: Маша, Валя и Максим? Точно уверены?

Затем, получив подтверждение и собрав фотографии, едва попрощалась с учительницей и выскочила в коридор. Вербина она нашла в соседнем классе, застав его за процедурой персонального осматривания детей. Вербин с фотографиями в руке медленно шел по проходу между партами и внимательно вглядывался в лица, сверяя их с изображенными на снимках.

- Володя! - позвала его Марина. - Иди сюда. Я нашла их.

Забывшись, она и не заметила, как впервые назвала Вербина по имени...

Медицинская часть в интернате находилась на первом этаже, неподалеку от столовой.

- Послушайте, чем вы тут кормите детей? - раздраженно заметил сопровождающей его секретарше Вербин, когда ноздри его уловили скверные запахи с кухни. - Вам что, только гнилые продукты поставляют?

- Это не мы кормим, - обиженно ответила секретарша, отворачиваясь. Это не мы, а комбинат школьного питания. У нас с ними договор. Кира Владимировна уж сколько раз с ними ругалась, чтоб готовили получше, но все без толку.

- Кира Владимировна, - повторил Вербин имя убитой женщины. - А сам директор что же? Питанием он должен заниматься.

- Директор болеет, - отрезала секретарша, как будто это было исчерпывающим ответом на возникающие вопросы.

На двери висела металлическая табличка белого цвета с надписью синими буквами "Здравпункт". Такие казенные таблички остались в учреждениях с пятидесятых годов.

Толкнув дверь, Марина с Вербиным оказались внутри медицинской части, где сразу заблудились в темноте.

- Сейчас я включу свет, - пробормотала секретарша, шаря рукой по стене. - Странно, зачем Сергей Сергеевич выключил, темно ведь. И где же он?

- Болеет, наверное, - сострил раздраженно Вербин. - У вас тут, я вижу, все болеют.

Всего здесь было четыре комнаты: кабинет врача, процедурная и две палаты с пятью койками в каждой - для мальчиков и для девочек.

Именно здесь и нашлись дети - все трое, в одной палате. Маша, Валя и Максим.

Увидев их, Марина даже вздрогнула - да, это были они. За последнюю неделю она столько раз вглядывалась в фотографии, что сейчас моментально узнала каждого. Это было совсем не то, что прежде в школах, когда смотришь на ребенка и, сличая его со снимком, гадаешь предположительно: он или не он. Нет, в данном случае гадать было нечего, это были те самые дети.

Они сидели на своих койках в стареньких розовых пижамах с наброшенными на плечи тонкими суконными одеялами коричневого цвета. Видно, им было прохладно, окна еще не заклеены, а на улице разбушевалась настоящая поздняя осень.

- Здравствуйте, дети, - сказала Марина, входя в палату. - Ну, расскажите нам, чем вы болеете. Давно болеете, да?