Михаил Петров: Гончаров и похитители

- Ну и сукин же ты сын, Макс! - вздохнул я, ополаскивая чашки и смывая следы своих противоправных действий. - Сумел заинтриговать старого дурака. Поехали.

- Я готов, а тебе не мешает натянуть штаны.

- Макс, ты хоть в двух словах расскажи, кто такой твой дядя? - уже в машине полюбопытствовал я. - Возраст, род занятий, семейное положение и так далее.

- Да я особенно-то в его жизнь никогда не вникал. Виделись редко, не чаще одного-двух раз в месяц. Говорю же, прохладные у нас были отношения. Доподлинно знаю, что служил он в ВМФ, и если ему верить, то службу нес на подлодке. Некоторое время был женат на некой гражданке Нине Андреевне, но детей им аист не принес. Может быть, именно по этой причине, а может, по какой-то другой, но лет шесть назад они разошлись, и он с пятидесяти лет, подобно раку-отшельнику, живет один. Это обстоятельство ничуть его не угнетало, а наоборот, как мне кажется, он был вполне доволен своей судьбой.

- Макс, а почему ты о нем говоришь в прошедшем времени? - неожиданно спросил я. - Ты что, видел его труп?

- Нет... - растерянно ответил Ухов. - Я и сам не знаю.

- Ладно, продолжай дальше. Где он трудился последнее время?

- До перестройки мастером на каком-то заводе вкалывал, а потом, оставшись безработным, плюнул на все эти демократические завихрения, взял несколько участков земли и занялся разведением овощей. Уж не знаю, что он там подмешивал в почву, как ее удобрял, но картошка, свекла, капуста и прочая растительность у него всегда была отменная. Соседи диву давались. Как так? Почему?! На их участках, что расположены рядом, один хрен да чертополох, а у него помидорина к помидорине, огурчик к огурчику. Сначала они восхищались и изумлялись его талантом Мичурина, потом стали негодовать, а после творить всякие гадости.

- Какие именно гадости?

- Всякие, начиная с банального воровства и кончая мелким хулиганством. То коров на участок запустят, а то еще незрелую картошку повыдергают. В общем, творили мелкие пакости, и преимущественно по ночам. Дядьке это порядком надоело, и годика три тому назад он обратился ко мне за помощью. Почти неделю я сидел в засаде, но своего добился, повязал двух мужиков с соседних участков. Застал их на самом интересном месте - в тот самый момент, когда они грузили уже выкопанную картошку в машину. Они в амбицию да за колья. Ну тут уж я разошелся, задал им такого жару, что до машины они ползли на четвереньках. То же самое, пятью днями позже, я проделал и на втором его огороде, с той лишь разницей, что на этот раз сражаться мне пришлось с тремя пакостниками. После этого как отрезало. Ни единый кустик, ни единый корешок на его огородах не был поврежден.

- Как я понимаю, жил твой дядька исключительно с доходов от сельского хозяйства? - спросил я, с неодобрением глядя, как Макс, рассекая огромную лужу, оскорбляет ни в чем не повинных прохожих.

- Можно сказать и так, - поворачивая в какой-то гнилой переулок, по которому впору было плыть на лодке, ответил он. - Если не считать той мизерной пенсии, что ему платили за работу на вредном производстве. Он на нем почти десять лет отпахал. На этот счет ничего не скажешь, дядька был трудяга, всю жизнь вламывал. Всего добился собственным хребтом.

- А чего он добился?

- Сейчас увидишь сам, уже приехали.

Выруливая из очередной грандиозной лужи на обочину, Макс задел бампером ажурную решетку ограды и, тихонько матюгнувшись, остановился. Злорадно хихикнув, я открыл дверцу, распахнул зонтик и, выйдя из машины, осмотрелся.

Как я понимал, забор, помешавший Максу пилотировать, принадлежал его двоюродному дядьке, а значит, и дом под номером 16, что расположился за ним, тоже являлся его собственностью. Однако я ожидал увидеть нечто другое, более фундаментальное. А тут стоял обычный одноэтажный домик, снаружи выложенный кирпичом и крытый красной черепицей. Ничего особенного. Единственное, что сразу бросалось в глаза, так это необыкновенная чистота и аккуратность как самого домика, так и всех дворовых построек. И это здорово контрастировало с рядом окрестных окраинных халуп и лачуг.

Весь участок занимал не больше трех соток. Слева от ворот расположился сам дом. Справа - длинное, непонятного назначения строение, а прямо по курсу - уже упомянутый Уховым гараж. Остальная территория представляла собой аккуратно подстриженный газон, на котором вольготно разместились цветочные клумбы с роскошными цветами под прозрачными колпаками. Сеть заасфальтированных пешеходных дорожек позволяла беспрепятственно подойти к любой из этих клумб, не замочив ноги и не испачкав носа. Красивый дворик.