Михаил Петров - Гончаров попадает в историю

Когда позавчера, после вашей совместной прогулки, она вне себя примчалась ко мне и начала совать в нос мундштук, который я там потерял, я понял, что она сама себе подписывает приговор, а кроме того сбывается моя давнишняя мечта и я наконец - то смогу её попробовать. Сладко ей улыбаясь, с отточенным как бритва ножом я зашел к ней за спину. Чик и все готово. Ленка булькнула кровью и сразу же умерла. Не торопясь я помыл полы, а поздним вечером, когда дачники улеглись спать, отвез её сюда. Ну а остальное вы знаете сами.

- Зачем ты приехал сюда сегодня?

- Во - первых чтобы отрезать у неё голову, а во - вторых, чтобы заманить вас сюда - Предельно откровенно ответил шизофреник.

- Значит смерть Елены тобой намечалась давно?

- Выходит что так.

- Тогда объясни, зачем ты убил Савину Веронику? Если у тебя была идея фикс сожрать свою бабу, то причем здесь семнадцатилетняя школьница? Темнишь ты что - то, скрипач. Уже заранее, на всякий случай, хочешь зарекомендовать себя сумасшедшим.

- А кто вам сказал, что я сумасшедший? Я себя таковым не считаю и ни на какие снисхождения не надеюсь. Впрочем они мне и не нужны, потому, что вряд ли кто может разглядеть во мне злодея. Я интеллегентный человек и отличный музыкант. На работе заркомендовал себя только с хорошей стороны. Так что, как видете о снисхождениях говорить рано. Я вне подозрений. Никто ничего не видел, никто ничего не знает, а вы отсюда живыми никогда не выберетесь.

- Что же, хозяин барин. - Грустно согласился я. - Только мне не понятен один момент. Если сможешь, проясни его ещё до нашей смерти.

- С удовольствием.

- Если ты зациклился на канибализме, то в моем понимании, ты должен был строго придерживаться и следовать своих принципов, иначе вся твоя история про ленинградскую бабушку выглядет смешно. Я прав?

- Вы абсолютно правы, но я и придерживался принципов.

- Тогда зачем ты всю ночь насиловал Веронику, а убил только под утро Вспомнив видения Толстухи, на всякий случай спросил я.

- Откуда вам это известно? - Как - то стыдливо и застенчиво спросил он.

- Мне многое про тебя известно. - Понимая что попал, многозначительно ответил я. - Известно, что после каждого акта насилия ты втирал ей в уши всякую поэтическую чушь, а потом стал отрезать у неё голову, даже предварительно её не умертвив. Ты не маньяк - шизофреник, Столетов, ты элементарный убийца - садист. И даже в нашем псевдо - гуманном законодательстве, лично для тебя сделают исключение и назначат высшую меру как она есть, то бишь смертную казнь.

- Вы не понимаете. Да вам не понять меня никогда. Она, эта девушка, была прекрасна, и она могла принадлежать только мне. В ту ночь я понял, что она преднназначена для меня. Я был волен распоряжаться её душой, её судьбой и её телом. И я распорядился так как счел нужным. Вы ничего не понимаете. Она встретила свою смерть легко и радостно, так как было уготовано самой судьбой.

- Красиво говоришь, паскуда. - Прижимая к себе дрожжащую Милку выругался я. - Но только опять у тебя, козла, не клеется. Если рок и судьба, если знамение, зачем же тогда ты сожрал её руки и ляжки?

- Вам этого не понять... Я... Что это?...Нет, недо! - Вдруг заорал Столетов.

- Что это? - Я так и не понял, потому что стальная броня люка с грохотом поставила на нашем диалоге точку.

Вот теперь стало по настоящему темно. И если бы не слабеющий луч фонарика, то можно было подумать, что мы с Милкой провалились в тартарары. То ли от страха, то ли от холода, но её плечо упираясь мне в ребра стучали отбойным молотком.

- Прекрати вибрировать, овца! Не все ещё потеряно.

- Неужели ты ел её мясо? - Как будто теперь это что - то значило с тревогой спросила она. - Ты её ел? Нет, ты ответь, ты её ел?

- Перестань дурить. - Зло и сурово отозвался я. - Ты же знаешь, что после первой я не закусываю. У тебя что, более серьезной темы для размышлений нет?

- О каких размышлениях ты говоришь? Костя! Мы пропали? Здесь можно сойти с ума.

- Можно. Если постоянно об этом думать, а если повернуть свои мозги к более актуальному вопросу, то никакое сумасшествие нам не грозит.

Лучше соображай как нам отсюда выбраться, если глубина десять метров, а наверх ведет ненадежная ржавая лестница, которая падает отвесно и если в конце этого пути выход нам преграждает восьмидесятимиллиметровая плита, вес которой не менее двухсот килограммов.

- Я уже ничего не знаю. - Вдруг разревелась она. - Понимаешь Кот-Ничего Ты только подумай - есть человечесое мясо! Что может быть гнуснее.