Екатерина Лесина - Дельфийский оракул

– Скажи…

Аполлон не позволил Эдипу задать вопрос.

– Не спрашивай меня, – взмолился он. – Не спрашивай ни о чем! Ложь причиняет мне боль. А правда – причинит боль тебе. Оставь все, как оно есть.

И эту его просьбу исполнил Эдип.

– Что ж, жил ты гостем в моем доме. Теперь живи родичем. И навек забудь о скитаниях. Отныне здесь – твой дом.

Известие о чудесном излечении Фив несли на крыльях чайки. Слушали их быстрые корабли и пересказывали волнам. И с каждым пересказом становилась эта история все более удивительной. Уже не лекарь ходил из дома в дом, но молодой бог, прекрасный, как утро, облаченный в белые одежды. Золотую кифару держал он, извлекая из струн ее звуки неописуемой красоты. И музыка заставляла болезнь отступать.

Звали бога – Аполлон.

Уж не тот ли это Аполлон, что одарил пифию пророческим даром?

Не в его ли честь возвели в Дельфах храм?

Не ему ли шлют дары, прося правдивого ответа на свои вопросы?

И устремились многие корабли к острову, желая приветствовать нового бога.

– Радуйся! – кричали люди. И несли к алтарям ветки благородного лавра, оливки и вино. Дарили богу ткани и украшения. – Радуйся!

Но не было места для радости в сердце Лето. Она словно спала, пробуждаясь лишь тогда, когда видела пред собою серебряную чашу. Лицо на дне ее изменялось. Вот Нерей, дед, которого никогда не видела Лето. Вот – Лай… его она помнила. Золотые волосы, синие глаза. Голос – ласковый, от которого трепетало ее сердце. И – предательство! Предательство разве можно простить?

Вот Ниоба извивается черной змеей, тянет руки, то проклиная, то прощение выпрашивая. Нет ей прощенья! Всех сгубит солнцерожденный Аполлон.

Бог он! И в самой Лето течет кровь титанов. Верила в это она и крепче сжимала чашу, желая увидеть будущее. Видела, но – чужое. Мелкие людские тревоги. Скучно… но надо отвечать на их вопросы. Не ради себя – ради сына. Люди любят чудеса, пусть же получат их.

А будущего на всех хватит. Бездонна чаша…

Очнулась Лето ото сна, увидев вдруг изможденное лицо сына. Он не кричал, но крик застыл в его глазах. Какая боль, ужасная боль… кто посмел его ранить?!

А он постарел… мир жесток даже к богам. Слишком долго бродил Аполлон вдалеке от стен дома родного. Пора ему возвратиться, пора испить вина из чаши и взойти на гору, с которой шагнет он на Олимп. Почему? Потому что он бог. Боги живут на Олимпе. А на земле они – стареют.

И эти ее мысли казались Лето правильными.

Но Аполлон не желал возвращаться. Уж не из-за этого ли человека, так болезненно похожего на Лая? Царь мертв, пал он от руки того, кто сейчас сидит на троне.

Не сидит – восседает! Указывает на Аполлона, говорит что-то гневное, оскорбительное. И женщина, лежащая у ног его, мертва. Она некрасива, стара, но – знакома. Она снилась Лето прежде, когда сны ее еще отличались чем-то от яви. И вот – опять.

Уж не она ли виновница той боли, которую испытывает милый ее Аполлон?

Мелькнуло имя – Эдип…

Эдип?

Он жив еще?! Он должен был умереть, от стыда ли, от гнева ли богов. Месть не свершилась? Силы оставили Аполлона?

Гнев обуял Лето, но одолела она его, позвала жреца. Жрецы не мешали Лето, берегли они ее и сына, служа ему верно, доказывая тем самым божественную суть Аполлона.

Они не пытались отнять у нее чашу, довольствуясь золотом и иными дарами.

Многие спешили одарить свою судьбу. Или – откупиться от нее?

– Скажи, – спросила Лето, глядя на жреца белыми глазами. И тот, не будучи в силах вынести этот взгляд, упал ниц. – Скажи, жрец, где теперь мой сын? Верно ли, что живет он в Фивах?

– Да, госпожа.

– И что служит он Эдипу?

– Да, госпожа. Нет у Эдипа друга вернее, чем ваш сын. Нет у Фив защитника иного, кроме сына вашего. Чтят его не как бога, но как человека, который сумел одолеть чуму.

– А он что?

– Он называет царя братом.

Братом… они и есть братья – по половине своей крови. Но вторая половина – иная. Пролитая, растеклась она рекою между Аполлоном и Эдипом. Глупец! Предатель! Как мог он обойтись с родной матерью так жестоко?! Она кормила его молоком, и оно было горьким от ненависти. Она пела ему колыбельные, жалуясь на судьбу. Она шептала ему страшные сказки о том, как сгубили коварный Лай и подлая Ниоба благородного отца ее, о том, как жестоко обошлись с нею самой, о том, что месть – вот единственное, ради чего стоит жить.