Елена Гордина - Орхидеи в крови

– Конечно, я поеду с тобой. – Аня даже обрадовалась тому, что Сергей позвал ее с собой на работу. Это говорило о том, что он ее скрывать не собирается, что она ему не просто любовница, а любимая женщина. Недолго поплутав по городу, возница остановился возле невысокого здания, явно старой постройки, с небольшими колоннами и фонарями, которые днем, естественно, не горели. У входа стоял высокий плотный мужчина славянской внешности, эдакий Илья Муромец, он-то и заметил Сергея первым.

– Серый! Рад видеть! – Илья Муромец протянул Сергею руку. По сравнению с секьюрити ночного клуба Сергей показался Ане маленьким и щуплым.

– Привет, Витек! – Сергей расплатился с возницей и помог Ане выйти из «тук-тука».

– Ты новенькую девушку привез? – Витек оглядел Аню с головы до ног и неодобрительно ухмыльнулся. – Она тощая и…

– Это моя девушка! – прервал его Сергей, делая ударение на слове «моя». И хотя это громкое заявление Сергея должно было прозвучать гордо, Аня уловила (или ей это только показалось) в голосе мужчине иронические нотки.

– Пардоньте! – Витек шутливо раскланялся. – Очередная девушка месяца? – Он игриво подмигнул Ане и раскрыл перед ней дверь.

Аня смутилась, споткнулась, хотела возмутиться, но промолчала: в конце-то концов, кто она такая, чтобы устраивать Сергею сцены ревности?

В помещении царил полумрак, и, войдя в большой зал после яркого уличного света, Аня на мгновение ослепла, а потом недовольно сощурилась, пытаясь уловить движение неясных силуэтов.

Сергей уверенным шагом отправился в центр зала и потащил Аню за собой.

– Свет включите! – неизвестно кому крикнул Сергей, и тотчас зал осветился двумя мощными прожекторами.

Аня удивленно замерла – из темноты выплыла большая сцена с гладким, блестящим полом. В пол были вмонтированы три шеста, возле них хаотично расположились винтажные стульчики.

– Девочки, хозяин приехал! – Витек похлопал в ладоши, и Аня, к своему величайшему удивлению, заметила кучку девушек, нерешительно толпящихся возле цены.

– Иди там посиди! – указал Сергей на бар и осторожно отодвинул Аню от себя. – Можешь пока там выпить чего-нибудь, только сиди тихо и мне не мешай.

Девушка послушно отправилась к бару и влезла на высокий стульчик. Пока она размышляла, стоит ли ей сейчас пить спиртное или все-таки лучше сохранить свежую голову, Сергей поудобнее уселся возле сцены и опять хлопнул в ладоши.

– На сцену выходите по одной, имя, возраст, где работала раньше, много не болтайте, мне некогда. Потом делаете несколько па, на ваш взгляд, самых удачных. Я буду проводить отбор в двух направлениях, несколько девочек я возьму с собой в Германию, несколько оставлю в этом клубе, остальные могут быть свободны. И сразу говорю: не надо слез, на меня ваши сопли не действуют.

– Прекрати! – Олеся поморщилась и вытащила пока еще пустую сумку на середину комнаты. – Послезавтра я улетаю, и хватит об этом!

Федечка сидел на диване с красным лицом и нервно теребил край рубашки.

– Дура!

– Дура, – спокойно согласилась Олеся и подошла к аквариуму. – Рыбу-то хоть корми, она живая и не виновата в том, что мы поссорились.

– Мы не ссорились! – заорал Федечка, брызгая слюной. – Это на тебя просто нашла бабья блажь! Бабья дурь! Называй как хочешь! И ты готова рисковать жизнью, чтобы мне что-то доказать!

Олеся молча сняла недавно купленную икону со стены, задумчиво стерла пыль сначала с лика святого, потом с барашков.

– Я не могу так больше, мне необходимо побыть одной. Прости, – сказала она и положила икону на дно сумки.

– Не можешь? А чего ты не можешь? – Вконец взбешенный, Федечка вскочил на ноги. – Чего тебе не хватает? Денег? Может, тебе есть нечего? Может, я бью тебя? Да ты скажи спасибо, что я вообще с тобой живу. Вон другие наигрались и бросили!

Олеся вздрогнула, как от пощечины, и подняла на мужа глаза:

– Это удар ниже пояса. Ты же ничего не знаешь.

– И знать не хочу! – Федор бегал вокруг жены, нелепо поднимая ноги в домашних тапках. – Дура, дура, дура, трижды дура. Куда ты собралась? Зачем?

Олеся молча выложила вещи из шкафа на пол и начала задумчиво их перебирать.

– Чего ты молчишь? Чего ты вечно молчишь? Честное слово, ты недоделанная какая-то! – Федечка присел рядом и схватил ее за руки.

– Мне больно! – Олеся попыталась освободиться. – И прекрати этот визг, пожалуйста.

– Больно? Да что ты знаешь о боли? Ты, изнеженная, избалованная дура! – Он некрасиво дернулся. – Да катись ты в свои тропики, может, хоть там чему-нибудь научишься!