Лора Роулэнд - Засекреченные приключения Шарлотты Бронте

Лорд Рассел задумался.

— Если вы получите анонимное письмо, адресованное вам в министерство иностранных дел, вам следует принять его к сведению, — наконец сказал он, а затем покинул нас.

— Ну, видимо, тут больше не узнать ничего, — сказал мистер Слейд. — Пожалуй, мы можем уйти.

Однако он не сдвинулся с места. Он смотрел на меня странным взглядом, пробудившим трепет в моей груди. Деревья и тьма прятали нас от бальной толпы, и наше уединение нарушала только мраморная Афродита, неподвижная и безмолвная.

— Ваша речь перед премьер-министром обеспечила нам победу, — сказал мистер Слейд, и я услышала в его голосе новое уважение и теплоту. — Поздравляю вас. — И добавил ворчливо: — Я также должен сказать вам, как очаровательно вы выглядите сегодня вечером.

Во мне поднялась такая волна гордости и счастья, что я не сумела найти ответа. Ночь словно возвеличили освежающий ветерок, медленное вращение небесного купола и прилив надежды, заплескавшийся у меня в сердце.

Я не грезящая юная девушка, верящая, будто летний вечер таит в себе магию или что красивое платье, вальс и успешное сотрудничество могут воздействовать на судьбу. Но мои отношения с мистером Слейдом изменились в эту ночь, и в последующие дни они продолжали изменяться, к моей радости и трепету.

То, что произошло на балу, ввергло меня в такое смятение чувств, что в ту ночь я лихорадочно металась на постели, не в силах превозмочь вихрь хаотических мыслей, а затем, уснув, вальсировала с мистером Слейдом. Проснулась я, задыхаясь от предвкушения того, что мог принести наступающий день.

Когда я спустилась в столовую и села завтракать с мистером Слейдом и Кэт, он протянул мне два письма. Одно было от Эмили, другое от Энн. Первым я вскрыла письмо Эмили и, пока читала, меня преисполнила тревога.

— Эмили пишет из Хоуорта. Она покинула Благотворительную школу, но ничего не объясняет. Что могло произойти?

Серьезное выражение на лице мистера Слейда говорило об его опасении, что Эмили каким-то образом скомпрометировала наши розыски.

— Что пишет Энн?

Ее письмо пугало еще больше, о чем свидетельствуют ее собственные слова:

Моя милая Шарлотта!

Пишу в спешке, чтобы сообщить важные новости.

На следующий день после появления таинственного посетителя мистер Локк и я опять обедали вместе. Он выглядел настолько более измученным и ушедшим в свои мысли, что я осмелилась спросить о причине. С неубедительной поспешностью он попытался заверить меня, что все в полном порядке.

Когда я созналась, что видела, как он спорил с каким-то мужчиной вчера ночью, и спросила, не из-за этого ли мужчины он встревожен, его лицо смертельно побелело. Он покачнулся в своем кресле. На лбу заблестела испарина в свете свечей. Я бросилась к нему и налила ему вина, которое он выпил одним глотком. Я утерла салфеткой ему лоб, и он судорожно вздохнул, когда краска вернулась на его щеки.

Едва он смог заговорить, как поблагодарил меня за помощь и извинился, что обеспокоил меня. Такая вежливость в тяжелую минуту усилила мою симпатию к Генри Локку. Он выглядел почти мальчиком, и мне захотелось ласково его обнять. Нерешительно я спросила, не поделится ли он со мной своей тревогой, а вдруг я смогу ему помочь?

Наверное, во мне есть что-то такое, что вызывает доверие. Подруги, наниматели и совершенно незнакомые люди рассказывали мне про свои беды. И теперь Генри Локк признался, как он пытался уговорить своего старшего брата Джозефа не поручать ему управление семейным Ружейным заводом, ибо чувствовал, что тот вынужден отойти от дел против воли. Тем не менее мистер Джозеф Локк на следующий же день объявил о своем решении рабочим.

На этом месте своей печальной повести Генри Локк содрогнулся.

— Жена Джозефа прислала сказать мне, чтобы я немедленно возвращался домой. Едва я вошел, она сказала, что он заперся у себя в кабинете, и она слышала звук выстрела. — Его лицо мучительно исказилось, будто он вновь переживал увиденное тогда. — Я взломал дверь и увидел, что Джозеф упал на свой письменный стол. Его голова лежала в луже крови. В комнате стоял запах пороха. Пистолет выпал из руки Джозефа на пол.

Прошептав слова соболезнования, я решилась спросить, почему его брат покончил с собой. Мистер Локк ответил, что Джозеф не оставил никаких объяснений, но неделю спустя после его смерти он начал понимать.

— Я задержался на заводе допоздна, — рассказывал он мне, — проверяя счетные книги. Шел уже одиннадцатый час ночи, и я был совсем один. Внезапно в комнату вошел мужчина, которого вы видели вчера. Я спросил, кто он такой и что ему нужно. Он не назвался, и я все еще не знаю его имени. Он заявил: «Я здесь, чтобы забрать ружья, которые заказал Джозефу Локку».