Лора Роулэнд - Засекреченные приключения Шарлотты Бронте

— Э-эй! Могу я поговорить с вами, джентльмены?

Отец и Энн пытались заставить меня замолчать из страха, что я рассержу наших тюремщиков. Эмили сказала:

— Бесполезно. Они нас не выпустят.

Но я продолжал звать и стучать. Через какое-то время я услышал шаги в коридоре снаружи.

— Кончай шуметь! — раздался раздраженный мужской голос.

— Простите, что беспокою вас, сэр, но у меня есть одна вещица, которую, думается, вам будет приятно получить, — сказал я вежливым заискивающим тоном, который часто пускал в ход, чтобы втереться в компанию или избегнуть неприятностей.

Немедленного ответа не последовало, но я чувствовал, что он все еще стоит за дверью. Сыграет ли его любопытство мне на руку? Наконец он спросил:

— А что это за вещица?

— Откройте дверь, — сказал я, — и я вам покажу.

Я чувствовал, что он колеблется. Я надеялся, что ему приелось сидеть без дела в нашем доме и он захочет поразвлечься. К моему восторгу, я услышал, как он отодвигает засов, и дверь на несколько дюймов отворилась. Я увидел мужчину — его фигуру освещали горящие позади него в коридоре лампы. Я поспешно попятился на несколько ступенек вниз, подальше от его рук.

— Ну? — потребовал он. — Что у тебя есть?

С моей ступеньки мне было видно, что он куда крупнее меня. К счастью, мой план требовал от меня не столько грубой силы, сколько хитрости. Я поднял бутылку так, чтобы она заблестела в свете лампы.

— Ирландское виски наилучшего качества, — сказал я. — Могу ли я предложить вам попробовать его?

Он открыл дверь пошире. Позади него возникли еще двое. Света теперь было достаточно, и я хорошо их рассмотрел. У того, кто откликнулся на мой зов, были узкие злые глаза, глубоко посаженные над толстыми щеками цвета сырого мяса.

— Чего это ты затеял? — сердито спросил мужчина справа от него и настолько с ним схожий, что они могли быть братьями.

Другой приказал:

— Запри дверь.

У него были белобрысые волосы и острые черты лица. Хотя он, как и его товарищи, был одет в темный сюртук и панталоны, но его были сшиты по мерке. И его речь указывала, что сословием он выше них. Уж конечно, он был их вожаком.

— Но у него есть виски, — сказал первый.

Человек легко распознает в других собственные желания. Я чувствовал их тягу к спиртному. Я видел, как они смотрят на бутылку. Вожак протянул руку в дверь и сказал:

— Отдай мне ее.

Я отвел ее в сторону. Мои близкие хранили полное молчание, но я чувствовал, что они замерли от страха.

— Если вы позволите мне подняться наверх, — сказал я, — то я всем вам налью по стаканчику.

Вожак и его товарищи уставились на меня. На их лицах я читал подозрение, смешанное с брезгливостью, вызванной моим непотребным видом. Когда-то меня охватил бы стыд, что люди, мои ближние, увидели меня таким, но сейчас их низкое мнение обо мне было мне на пользу. Я улыбнулся им, выдавливая то обаяние, которое завоевывало мне столько друзей и возлюбленных в дни моей юности. На их лицах появилось новое выражение, из тех, которые я слишком часто вижу теперь. Оно говорило: «Вот безобидный шут, который поможет нам скоротать время». Они пожали плечами и ухмыльнулись друг другу.

— Ну, так вылезай, — пригласил меня вожак.

Я вскарабкался вверх по ступенькам. Я ощущал себя душой, вознесшейся из адской бездны. Но отец, Эмили и Энн по-прежнему пребывали в кромешной тьме под моими ногами. Мужчины заложили засов на двери. Они окружили меня, когда я на заплетающихся ногах вошел в столовую. На столе между горящими свечами были разбросаны игральные карты. Ночь затемняла окна, и ветер стенал снаружи. Я прикинул, что провел в подвале двадцать четыре часа, но как долго эти мужчины держали в плену отца, Энн и Эмили, я не знал. Если кто-нибудь приходил повидать нас, то уходил, надо полагать, в уверенности, что нас нет дома. Мужчины эти, конечно, никому не показывались, чтобы не вызвать подозрений. Спасение извне не придет. Оно зависело только от меня. Мои ноги подкосились под бременем ответственности.

Но я укрыл свои мысли под улыбкой идиота, когда доставал из буфета четыре стакана. Пока я разливал виски, руки у меня дрожали. Я сказал:

— Выпьем за новых друзей!

Мужчины подняли стаканы и выпили. Я только притворился, будто пью, ведь, как ни томился я по виски, я должен был оставаться трезвым. Напряжение смягчилось, и их лица расслабились, виски уже делало свое дело. Теперь я прикинул, как занять моих собутыльников на требуемое время. Я сказал:

— Можно я присоединюсь к вашей игре?