Алекс Норк - Не уходи. XIX век - детективные новеллы и малоизвестные исторические детали

— Ах, Сережа, да это целая другая жизнь! Но как ты повзрослел, друг мой. И дипломированный ученый!

— Нет, дядя, для науки я не гожусь.

— Отчего, мой друг?

Тут я заметил, что в глазах дяди мелькнул даже радостный огонек.

— Оттого что крупных результатов я в ней не произведу, а мелкими уточнениями заниматься неинтересно. Да и живая жизнь куда как любопытней науки.

— Верно! И для ощущения разнообразия жизни ты и пришел в театр. В артисты идут всегда жаждущие жизни люди.

Дядя, как и батюшка мой, нередко удивлял меня той прямотой суждений, которая сразу-вдруг упиралась в истину. Как странно, что сам я никогда не думал, что артисты совсем не случайные люди, а правильно — именно люди, страждущие многих жизней и заключенных в каждой из них переживаний.

И согласившись с дядей я поделился с ним, что в каждой роли пытаюсь найти другой новый мир — правила его, нарушения, ценности.

— Ты точно сказал, Сережа: не придумать, а «найти». Стало быть, ты чувствуешь некоей интуицией, что множество человеческих миров существует. И должен тебе сказать, общения с людьми в эти чужестранные годы, с большим числом от верхнего до самого нижнего уровня, окончательно привели меня к мысли, что человек рождается с уже готовым составом качеств.

— То есть условия жизни, вы хотите сказать?..

— Играют роль, конечно играют. Но какую?.. Попробую объяснить, — дядя немного задумался, затем продолжал: — хотя не уверен, что на вполне удачном примере. Вот камни — драгоценные, полудрагоценные — их куча разных. Допустим, алмаз. Ему можно придать разную огранку, поместить в какое-то обрамление из золота, серебра... неважно — это всё форма, не меняющая качества самого камня. Его твердость, удельный вес, наличие определенной окраски...

— Оптико-световые свойства.

— Да-да. Алмаз после огранки становится бриллиантом и может чудесно играть в тонкой оправе, а может и прозябать незаметным. А видел ты алмаз в первично-природном виде?

— В нашем университетском музее. Невзрачные камешки, обычный человек внимания не обратит, валяйся они на берегу горной речки.

Впрочем, я не понял, чему служит данный пример, и дядя это заметил.

— Видишь ли, во-первых, камень камню рознь, и таковыми они являются от природы, а не в силу условий. Во-вторых, из некоторых полудрагоценных камней делают прекрасные с инкрустацией вазы, но в отдельности камни не очень красивы и не годятся для дорогих оправ. Иначе — они хороши в коллективе.

Я кивнул, начиная ощущать аналогию.

— Но камни не обладают волей, способностью к самодвижению. Представь себе теперь наоборот — ощущая себя алмазом, он прозябает среди гальки в безлюдном месте. — Дядя поводил головой в стороны. — Не-ет, он не станет с этим мириться. А что произойдет дальше, каким способом он станет действовать?.. Или напротив: попавший вдруг в дорогую оправу дешевый камень — захочет ли он считать себя ее недостойным, на что пойдет, чтобы сохранить свое положение?

И не подумав, я, кажется, произнес глупость.

— Но эти случаи, дядя, разве не суть исключенья из правил?

— О-о, далеко нет! По моему жизненному опыту, каждый четвертый-третий человек, во всяком случае в так называемом цивилизованном мире, считает себя недооцененным, незаслуженно отодвинутым, обойденным и в таком прочем роде. Почему столь бурно развивается Северная Америка, которая, нет сомнений, станет главной державой мира?.. А Южная Америка с ее фиестами и сиестами, которая никогда лидером не станет?

— Стыдно сознаться, дядя, я совсем плохо знаю историю этих континентов.

— Но слово произнес правильное — «история».

Дядя поднял вверх указательный палец — знакомый для меня с детства жест, дающий понять, что прозвучит нечто важное:

— А история складывалась так. Южную Америку колонизовывали испанцы, их знать, чиновники и военные захватывали и делили, соответственно рангу, прекрасные земли и прочие дающие большие доходы ресурсы, принуждали к труду на себя индейцев, а скоро стали завозить африканских рабов. И жили так вполне припеваючи, пока местные испанцы, освободившись от своей alma mater, не установили, по нашим понятьям, губерний, заявивших о своей независимости.

— Там были сильные войны?

— И невероятно жестокие. В течение тридцати с лишним лет. В них вовлеклись без исключения все — негры, индейцы. Войны закончились всего лет двадцать назад, я беседовал там со многими их участниками и свидетелями. А теперь обрати внимание: Северная Америка после освобождения от Англии не распалась, а напротив — консолидировалась.