Алекс Норк - Четыре с половиной

Иногда лица людей мгновенно бледнеют.

И на какое-то время отнимается речь.

Он, однако, нашел в себе силы, чтобы хрипло произнести:

— Это провокация.

— Никакой провокации. И еще есть свидетель вашего разговора с Олегом, охранник подслушал из невинного любопытства. Вы уговаривали Олега оказать давление на Елену, чтобы выделила вам больше денег. Он отказался в этом участвовать. Будете отрицать?

Взгляд передвинулся на соседа.

— Уговаривали вас незадолго до ужина. Позже это продолжилось?

— Не продолжилось, — тот повел рукой, пытаясь отвести неприятное, — не было, по совести говорю, я отказался — и все.

— Вот за это, благодарю, — почти радостно объявил человек и заметил, что Аркадий поднимается в кресле.

— Володя, так ты...

Алексею, незаметно оказавшемуся за креслами у бара, потребовалось всего три быстрых шага навстречу. Его рука выразительно показала — сидеть, а корпус закрыл видимое Аркадию пространство.

Тот, тем не менее, нашел способ выглянуть на убийцу.

— Так ты гад...

Он не закончил, отправленный толчком в кресло.

— Что ты мелешь, а, что ты мелешь?! — быстро заговорил Владимир. — Ты сам где был? — Он повернулся к другому краю стола. — Я выходил из своего номера, он, — палец показал вбок на Аркадия, — был впереди и свернул на центральную лестницу. А потом объявился в баре минут, этак, через пятнадцать, как раз когда Олег собирался идти искупаться.

Теперь обвиняемый захотел увидеть противника, и у него получилось, потому что Алексей несколько сдвинулся.

— Что молчишь?! Ты где сам-то был?! Примчался как угорелый!

Попал. Это увидели все. Аркадий неуклюже, боком, застыл в своем кресле. Лицо, как у пропустившего сильный удар боксера, не понимающего — что сейчас сделать.

Теперь и ему самому стало понятно, как все со стороны выглядит.

Алексей, не чувствуя уже свою надобность, легкими шагами переместился к бару.

— Врет он, — глядя не прямо в глаза сидящему напротив человеку, произнес племянник. — Я из своего номера пошел, да, по центральной лестнице, и сразу к бару пошел. Врет. Он видеть меня не мог — прямо сейчас придумал.

Человек шумно вздохнул, но без тяжести, а скорее — наоборот с облегчением.

Далее последовало совсем неожиданное — он указал Олегу на правую руку:

— Утром у вас был пластырь на среднем пальце, теперь лента из марли, ниточкою прихваченная. Пластырь в бассейне потеряли?

Тот утвердительно качнул головой:

— Когда тело вытаскивал.

Это снова понравилось:

— Ну, утешили вы меня, утешили. Не было преступного сговора.

И сам вывод, и последовательность, в которой пошел разговор, вызвали растерянное недоумение.

Председатель, меж тем, сел «по-фараоновски» в кресле, и лицо его приняло строгий, холодный вид.

— Сговора не было. А что было?.. — он сделал небольшую после чистой риторики паузу. — Окурок. Я быстро понял, что это демонстрационный окурок, понял, прежде чем его осмотрел — потому и размер в полсигареты для большей заметности. Окурок был, так сказать, принесенным. При осмотре я обнаружил, что у него нет, как положено, следов от горящего конца — нет черного материала. Кончик горящий был вот здесь, — он указал на стол, — вывернут в пепельницу. Правильно, чтобы в кармане не осталось следов сигаретной грязи. Другими словами — сигарету не курили там в раздевалке. Ее вообще не курили — фильтр сохранился полностью, чистенький и не замятый нигде зубами, то есть, осторожно попыхали в воздух. На фильтр я обратил внимание еще в раздевалке, плюс некоторые детали.

Он посмотрел на Олега.

— Вы, я узнал, лечились от алкоголя?

— Ну, было.

— А сухенькое попиваете, к крепкому не тянетесь.

— Так вылечили, слава богу.

Человек усмехнулся, оставив услышанное без комментария.

— И окурок этот демонстрационный, ведь на курящих бросает тень. Это ясно. Пересуетились. — На секунду явилось то выражение, что резануло Алексея страхом в раздевалке недавно. — Ну, нюх у меня заработал, сколько я их видел — рецидивистов! А тут, рубашка летом с длинными рукавами, застегнутая близко у шеи. И в вещах ваших другая рубашка — тоже с длинными рукавами! Палец средний закрыт. Там не рана у вас, там у вас перстень выколот. И по телу полно художеств. Это все и увидела вдруг Елена, когда оказалась в бассейне, где вы уже плавали. Вот тут вы перепугались — срок вместо пяти миллионов. А страх, он не тетка. Труп оставили в воде, а потом, убедившись, что в доме спокойно и никто ничего не заметил, отправились в бассейн снова, уже, так сказать, публично.