Питер Маккертин - Солдаты удачи

Мы с англичанином водрузили Гванду на капот машины. Марсден отрезал мне пару кусков веревки, которыми я привязал его ноги к бамперу. Остальной веревкой Марсден сделал пару оборотов вокруг грудной клетки Гванды, каждый раз завязывая узел, потом провел ее под мышками и крепко привязал оба конца к грузовику.

Марсден, человек крупный, с мощными руками, приложил всю свою силу, делая заключительные узлы.

— Проверь, — сказал я. Он проверил, сильно ударив по веревке рукой, и она глухо зазвенела, как тетива лука, нисколько не ослабнув.

В общем, «полковник» был повязан, как на Голгофу, и я подумал, что лучшей кандидатуры на такое мероприятие не найти. Я и сам проверил веревки: все было как надо.

— Проснись, Гванда, — крикнул я ему и плеснул в лицо водой. Несколько капель попало ему в рот, и он закашлялся. Я встал на бампер и похлопал его по щекам.

Он пришел в себя, стал ругаться и плеваться, а потом, уяснив свое положение, заорал. Он не мог смириться с тем, что сам очутился в роли жертвы. Он рванулся, но веревки не дали ему сдвинуться ни на дюйм.

Я предоставил Гванду самому себе на то время, пока излагал своим план действий.

— Делаем так, — сказал я Кесслеру. — Ты ведешь машину; рядом с тобой никого, все в кузове — мы с Ван Рейсом впереди, все остальные, — я обвел всех взгля

дом, — стреляют с боков. Вначале едем медленно, чтобы люди Гванды узнали его. Если же они его не узнают, это очень плохо для Гванды и очень плохо для нас. Но, что бы ни случилось, Кесслер набирает скорость и мы пролетаем по площади.

— Красиво звучит, — произнес Спаркс с усмешкой.

— Говорил же себе: не уезжай никуда из Дотана, штат, Алабама, подключился Марвин Тиббз.

— А потом, — замялся я, — а потом…

— Интересно, что же потом? — захотелось узнать Марсдену.

— Не знаю, — ответил я, — план кончился.

План у меня был. Честное слово, был. Но все меня поняли. Если Гванду убьют сразу — если его пустят в расход его же люди, — тогда все, что мы сможем сделать, это стрелять из всех стволов, пока не кончатся боеприпасы.

Или пока нас не убьют.

— По местам! — крикнул Спаркс голосом проводника железнодорожного вагона, а Кесслер по моему приказу несколько раз просигналил, и грузовик перевалил через верхнюю точку холма.

Мы с Ван Рейсом облокотились на кабину и старались твердо держать оружие Ван Рейс промок от пота, даже шорты цвета хаки были мокрыми. Лицо у него стало совсем бледным и припухшим. Но светло-голубые глаза типичного голландца были, как всегда, полны решимости.

Когда Кесслер подал сигнал, обе стороны затихли. Кесслер снова посигналил. Он давал то длинные, то короткие гудки, словно азбукой Морзе Да, Кесслер сегодня был в ударе.

Как только мы перевалили через холм, я заметил в расположении террористов отражение солнца в стеклах бинокля. Я очень надеялся, что они рассматривают нас во все глаза. Мне так хотелось, чтобы Гванда был здесь всеобщим любимцем. Мне так хотелось, чтобы он был самым популярным, самым обожаемым террористом во всей Африке. И в этом случае его заметят. Но у нас не было времени выяснять его рейтинг среди местных террористов. Я стукнул кулаком по крыше и гаркнул Кесслеру, чтобы прибавил скорость.

Ствол моего R-1 был направлен по одну сторону головы Гванды, ствол «галила» Ван Рейса — по другую. Впереди, прочно удерживаемый веревками, орал, как помешанный, Гванда. Да он и вправду, наверное, свихнулся, этот бравый баловень судьбы. И я, наверное, так же орал бы, очутись на месте «полковника».

По другую сторону холма дорога из каменистой перешла в асфальтовую, и машину уже не так подбрасывало. С позиций террористов раздались первые выстрелы в нашу сторону, и Гванда стал вопить еще громче. Отдельные пули долетали до нас, и мне обожгло верхушку уха — того же самого, что и во Вьетнаме. Я почувствовал струйку крови на шее. Потом произошло нечто странное.

Террористы продолжали стрелять, но ни одна пуля не пролетала близко от машины. Бедные, растерянные, террористы не знали, как им быть. Убить нас им хотелось — у них было оружие и большой численный перевес, — но они ничего не могли поделать из-за Гванды. Самое время было поторопиться. Я забарабанил по крыше, и Кесслер полетел птицей, разогнав машину под гору с максимальной скоростью. Мои наемники орали и поливали террористов из всех стволов. И я заорал, увидев, как те разбегаются. Но один, я заметил, не побежал. Он продолжал методично стрелять, укрывшись за горой битого кирпича. Я обратил огонь на него, Ван Рейс тоже. Разлетелось ветровое стекло нашей машины. Террорист то прятался, то вновь показывался, продолжая стрелять. Взвизгнули тормоза, грузовик накренился Раздался глухой звук, словно раскололся кокосовый орех Я повернул голову и увидел, что Ван Рейсу снесло весь затылок. Этой части головы не было. Кровь и мозги, кости и волосы разбрызгало и разметало по кузову.