Анна и Сергей Литвиновы - Та самая Татьяна

– Вы чертовски умны, – заметил Евгений. – Вы могли бы употребить свой талант к интригам с большей пользой людям.

– К чему? – презрительно сморщился Аврамов. – Да и заслужили ли они?.. Впрочем, вернусь к истории своего злодеяния . У меня – признаюсь как на духу – имелся, на последний случай, запасной вариант: разбойничье нападение на Ленского. Его бы произвели те самые негодяи во главе с Егоркой. – Опять послышалось довольное гыканье мужика, который продолжал, ружье на изготовку, внимательно наблюдать за каждым движением Евгения. – Допустим, в то время, когда Ленский катался по окрестностям верхом – в одиночестве или даже с вами, – небрежно кивнул Аврамов Онегину. – Однако запасной план воплощать не довелось. Слава богу, поэтишка вызвал вас.

Я услыхал, – продолжил хозяин, – о том, что дуэль решена, от своих шпионов из дворни. Место и время поединка между вами, по обыкновению всех поединков, держались в секрете. Похвальная предусмотрительность: чтобы никто, включая исправника или даже полицмейстера, не сумел предупредить выяснение отношений. Мне требовалось узнать, где и когда вы сойдетесь. Дворовые в данном случае в шпионы не годились. Мне пришлось самому стать лазутчиком. Я со своими вопросами отправился сперва к Зарецкому – секунданту Ленского. Когда же тот не выдал местоположения и времени поединка, я поехал к вашему, Онегин, слуге мосье Гильо. Тот оказался сговорчивее. Я же говорю, низшие слои гораздо проще склонить на разнообразные непотребства – да, Егор?

Парень опять счастливо засмеялся и закивал:

– Да, барин!

– Прошу заметить, что при визитах к Зарецкому и Гильо я воспользовался актерским арсеналом – прицепил себе под нос усы, чтобы возникло полное впечатление, что поединком интересуется не штатский, а именно военный. Так, окольными путями, я пытался бросить тень (если вдруг начнется расследование) на улана, ухажера Ольги. Впрочем, в итоге по результатам поединка никакого следствия не открылось – вплоть до того момента, как вы, Онегин, спустя четыре года не влезли в дело. Да, кстати: за дополнительную плату Гильо для верности подсыпал, из дружеского расположения к вам, своему барину (последовала высокомерная усмешка), сонного порошка (который я дал ему) в ваше вечернее питье. Специально, чтоб вы опоздали на дуэль – Ленский от вашего опоздания снова взбесился, и о примирении вам, милостивый государь, невозможно было даже заикнуться (а вы ведь подумывали об извинениях и мире, не правда ли?). Я видел (и слышал), как юноша рвет и мечет, когда они с Зарецким в то утро поджидали вас.

Что ж до меня в тот решающий день, день поединка, то я свое место на мельнице занял заранее. А в березовой роще со своим ружжом ждал Егорка. – Мужик опять разулыбался, счастливый, что на него вновь обратили внимание. – Если бы секунданты поставили Ленского так, что мне стрелять в него оказалось неудобно – к примеру, к роще лицом, а к мельнице спиною, – я дал бы команду Егору, и тогда пулю в Ленского всадил бы он. Сигнал у нас был предусмотрен – треск ломающегося дерева, словно бы от мороза. Как видите, я предусмотрел практически все, что можно. – Аврамов весь аж сочился гордостью собой и самодовольством. – Однако ломать ветки не пришлось. Единственная неприятность, что со мной произошла, – замерз, ожидаючи, когда вы, наконец, станете стреляться. А в остальном – все прошло изумительно хорошо. Я подгадал и выстрелил ровно в тот самый момент, как и вы, Онегин. Вы промахнулись – не зря у меня на вас было мало надежды. А вот я попал несчастному юноше в самое сердце. Как неприятно вам было, верно! Стреляли мимо, а убили наповал! Что ж, вуаля! Дело сделано! Вот так все и случилось. Еще вопросы, милостивый государь? Просьбы? Комментарии?

– Насколько я понимаю, отпущенное мне время подходит к концу, – молвил Евгений. – Не угодно ли вам тогда приказать мне трубочку – напоследок?

– О! Я с охотой сам вам набью ее! – воскликнул довольный Аврамов.

– Сделайте милость.

…Как рассказывал мне потом Онегин, он не из пустого любопытства – и не только ради того, чтобы вынудить Аврамова рассказать обо всем, – тянул и длил этот разговор. Еще он старался, чтобы Егорка с его мушкетом хорошо стал виден с улицы сквозь окно кабинета. А еще – чтобы самому не оказаться на линии огня. И – чтобы хозяин отвлекся и выпустил свой пистолет из рук. Потому что у Онегина имелся шанс. Ведь на противоположной стороне домов, через Мойку, в слуховом отверстии крыши ждал своего часа и целился прекрасный стрелок, бравый военный, улан – Григорий Аржаев.