Ева Львова - Презумпция невиновности

– Теперь ты быстро ложишься в кровать, закрываешь глаза и считаешь пятерками от тысячи до единицы и обратно, иначе антидот не подействует.

Вика кивнула головой и, выбравшись из-за стола, быстро пошла в свою комнату вести обратный отсчет, так способствующий быстрому засыпанию. А я достала телефон, набрала номер деда и рассказала все, что узнала от Вики, после чего тоже отправилась спать.

Разбудил меня кудрявый друг, нагрянувший на дачу с раннего утра. Зевая и кутаясь в махровый халат, я сидела на кухне и ждала, когда Борька сварит кофе. Вика еще спала, и это давало надежду пообщаться с приятелем без посторонних ушей.

– Не рано тебя выписали? – глядя на покоящуюся на перевязи руку Джуниора, поинтересовалась я.

– А я ушел под подписку, – отмахнулся Устинович-младший. – Не могу я в больнице сидеть, когда такие дела творятся.

Телефонный звонок отвлек Бориса от приготовления кофе. Сунув здоровую руку в карман, он извлек из джинсов смартфон и, взглянув на дисплей, как бы между делом вышел в коридор. Секунд через пять кофейная шапка поднялась над туркой и с громким шипением выплеснулась на конфорку. Чертыхнувшись, я бросилась к плите и, обжигаясь, сдвинула турку на соседнюю конфорку. Негодуя на Джуниора, по вине которого мне предстояло отмывать плиту, я выскочила в коридор и услышала голос Бориса.

– Лизочка, так мы договорились? – заливался соловьем кудрявый друг. – Я заеду за тобой часам к шести, ты уж меня дождись, очень тебя прошу.

– Борь, там кофе убежал, – проговорила я, с трудом проглотив комок, застрявший в горле.

– Ты иди, я сейчас, – отмахнулся приятель, и я вернулась в кухню, скрипя зубами от бешенства.

Как быстро Устинович сдружился с этой Лизой! Нет, я, конечно, не ревную, но все-таки мне крайне неприятно слышать, как лучший друг распинается перед какой-то там медсестрой. Однако я очень постаралась и нашла-таки в себе силы, чтобы встретить вернувшегося на кухню Джуниора приветливой улыбкой.

– Что, кофе совсем не осталось? – как ни в чем не бывало поинтересовался приятель.

– Ну почему же, на чашку хватит, – съязвила я.

– Наливай скорее, так кофейку хочется, – со свойственной ему бесцеремонностью потребовал Джуниор.

Не в силах долго злиться на Борьку, я выполнила просьбу приятеля и, глядя, как он попивает кофеек, принялась варить себе новую порцию, попутно рассказывая о событиях последних дней.

– А ведь Крестовская запросто могла тебя убить, – рассудительно заметил Устинович-младший. – Я только что от Лисицына, Илья такое рассказывает! При обыске иллюзариума опера нашли потайную комнату, где Крестовская обделывала свои делишки. Там была твоя визитка с отпечатками пальцев Регины Казимировны, которые она оставила испачканными в саже руками. Это неопровержимо доказывает, что именно Крестовская подожгла твою дверь. Кроме того, в канистрах от «Нефраса», изъятых из мастерской Муратова, был обнаружен волос Крестовской, а в багажнике ее машины – остатки пролившегося «бензина-колоши». Я не говорю о пачках поддельных паспортов и стопках пропусков и удостоверений, которые Регина Казимировна использовала для смертельных розыгрышей. А когда Дина Муратова стала ее шантажировать, требуя денег, Регина попросту избавилась от надоедливой вымогательницы, свалив убийство на ее мужа. Тем более что при помощи жучков Крестовская узнала, кто на самом деле виновник прошлогодней майской трагедии.

– Значит, Муратова из мастерской тоже выманила Регина Казимировна?

– Ну да, позвонила Руслану на мобильник и синтезированным на компьютере голосом Варвары Белоконь назначила встречу на Курском вокзале. Представляешь, как он удивился? До вокзала твой клиент кое-как добрался, а что было потом – не помнит. При задержании на руках Муратова обнаружили следы сильнодействующего препарата, вызывающего расстройство памяти – получается, что Крестовская не только зарядила чемоданчик с инструментами взрывчаткой, но и обработала ядовитым снадобьем его ручку. Изощренная особа, ничего не скажешь!

– Да уж, прямо мороз по коже, – согласилась я. – Только непонятно, зачем ей все это было нужно?

– У Крестовской навязчивая идея относительно сына, – пояснил Борис. – Ян для нее – все, и Регина Казимировна ради него готова взорвать не только иллюзариум, но и планету Земля. Между прочим, Крестовской светит десять лет за терроризм и прочие художества, и я буду ее защищать на суде.

– Что? – не поняла я.