Евгения Михайлова - Испить чашу до дна

— Ну, давай пошутим и на эту тему.

— А как в Швейцарии счет узнали?

— Так ты не в курсе? Швейцария приняла решение не хранить тайну вкладов.

— Вот тут ты меня добил. Теперь весь мир узнает о том, что у меня в их банках ничего нет.

— Сложи следующий гонорар в двухлитровые банки на кухне, — посоветовал Слава. — Скажи об этом мне и еще кому-то умному, типа гламурной подружки Моники. Вот и будет у тебя тайна вклада.

Оживленные зрители подходили и подъезжали к главному входу драматического театра. Со всех сторон висели плакаты и растяжки. Бенефис Нины Назаровой! Великой, народной и любимой. Некоторые машины въезжали во дворик у служебного входа. К нему подошла группа людей. Охранник изумленно уставился на огромное, как ему показалось, количество детей разного возраста.

— Василий Петрович, — раздался звонкий голос актрисы Ольги Ветровой. — Нина Глебовна велела их пропустить. Вот ее записка. Это наши друзья.

Необычные зрители прошли, их встретили, рассадили в первом ряду. В центре сидела Лиля в черном платье, подаренном Ильей на прошлый Новый год. Ее волосы были коротко острижены и уложены, как у героинь Фитцджеральда: сверху длинная волна на одну сторону. Как и прежде, прекрасна, спокойна, загадочна. Она смотрела на Вику, которая держала на коленях маленькую сестру Варю, кудрявую, с бантом, в розовом наряде… Изумление и восторг в карих, как у Лили, глазах.

— Лиля, — нервным шепотом сказала Ирина Викторовна. — Забери ребенка из рук ребенка. Зачем вообще ее надо было сюда тащить. Ты видишь, ее все это слишком возбуждает: она спать не будет.

— Не переживай, — улыбнулась Лиля. — Я сейчас ее возьму. Как только занавес раздвинется. Пока пусть побудут вместе. И что значит: возбуждает? Ей нравится! Она первый раз в театре.

Рядом с Викой сидят взволнованные и нарядные Толик и Катя, Вера постоянно на них что-то поправляет.

— Когда начнется — не крутитесь, — шепчет она. — А то нас выгонят!

— Кто ж нас выгонит? — серьезно возражает ей Толик. — Нас сама Назарова пригласила.

За женщинами и детьми сидит похудевший, осунувшийся Виктор Осипов. Он смотрит только на занавес. Как будто боится пропустить появление Ольги.

С другой стороны — Илья, который тоже с некоторым опасением поглядывает, как прыгает маленькая Варя у Вики на руках. Рядом с ним садятся Сергей Кольцов и Слава Земцов. Они с профессиональным интересом наблюдают, как на крайние места усаживаются Анна и Станислав Осиповы. Анна — тоже в черном, выражение лица — неприступное, замкнутое. Они с сыном не смотрят в сторону Виктора. Света Иванова тоже оказалась в числе приглашенных. Она села во втором ряду, стараясь не глядеть на затылок Стаса перед собой.

— Слушай, — шепнул Слава на ухо Сергею. — Мне не по себе. Такое впечатление, что твоя новая подружка, великая и народная, сейчас выйдет, изобразит мисс Марпл и скажет, что мы сделали все не так. Не те убили, не тех посадили. Такой подбор гостей.

— Слава, я готов все переделать. Ради искусства, — Сергей рассмеялся. — Но начало спектакля уже неплохое.

Занавес раздвинулся. Минутная тишина, потом зал взрывался аплодисментами. Сцена оформлена потрясающе. Фотографии Нины Назаровой с детского возраста разного размера, увеличенные, профессионально состаренные, в разных рамках, на страницах старых альбомов, на столах со скатертью, рядом с простым диваном в чехле. И между ними — яркие объемные фрагменты ролей, неповторимые образы. В центре — огромный портрет в полный рост: Нина Назарова в длинном черном платье с воротником-стойкой, руки сжаты, как будто в волнении. Глаза — ненасытные, вопрошающие и доверчивые — смотрят в зал. На тех, кто стал ее огромной единственной семьей. Ее портрет к этому событию писал Игорь, Лилин художник.

Она и вышла медленно в этом платье. Окинула взглядом зал. Потом улыбнулась сидящим в партере детям. Произнесла доверительно под мелодию романса Вертинского, которую негромко наигрывал пианист на рояле: