Евгения Михайлова - Испить чашу до дна

— Я не могу в это поверить.

— Почему? Я не останусь с тобой такой ценой. Мне достаточно сознания, что я нашла тебя. Это такое мучение — жить на этом свете без тебя. Теперь ты есть. Но я не твоя жена. Высшее счастье женщины — это покой и порядок. Мы сможем, Андрей.

— Да.

Он встал и начал одеваться. Она, как всегда, оказалась права. На самом деле он тоже не будет счастлив, зная, что страдает Мари, их малыш, который скоро родится, Илья… В крови Андрея сейчас такое солнце горит от встречи с Лилей. Этого хватит навсегда.

Вика влетела в квартиру и с визгом повисла у Андрея на шее.

— Девочка моя, — растроганно сказал он. — Какая же ты большая. Я привез подарки, тебе, наверное, все будет мало.

— Я влезу! — радостно закричала Вика. — Во что хочешь влезу!

Андрей разговаривал с дочкой, они смеялись, Лиля принесла им не обычный обед, а всякие вкусности. Они ели, вспоминали смешные истории. В это время открылась дверь, и в квартиру вошел Илья. Остановился на пороге гостиной. Из кухни к нему выбежала Лиля, крепко обняла.

— Наконец-то ты пришел. Я все жду-жду…

Она целовала его при них. Илья поднял голову, увидел, как внимательно взглянул Андрей и отвел глаза. Илья все понял. Андрей хотел остаться. Лиля отказалась. Она выбрала его! Он — ее единственный муж, как она и говорила. У него подогнулись колени. Едва устоял. В который раз эта женщина отменяет его казнь. Она его судьба…

— Лиля, открой дверь, пожалуйста, — попросил он. — На площадке стоит Сергей и стесняется. Он есть хочет.

Лиля, смеясь, впустила Кольцова, накормила его. Потом приехала Ирина Викторовна, мать Лили. Земцов вошел с деловым видом и показал на часы. Все стали собираться. Ирина Викторовна сказала: «Давайте сядем на дорожку». Посидели полминуты. Андрей надел куртку прямо на рубашку, на площадке вспомнил: «Я забыл джемпер. Лиля, открой, пожалуйста, он в прихожей». Она открыла дверь и сказала:

— Обязательно посмотри в зеркало. Так надо, когда что-то забываешь. Иначе пути не будет.

Андрей рассмеялся.

— Я вспомнил, как над русскими студентами шутили в Кембридже, во Флориде, в Калифорнии. «Вы немножко ненормальные. Все время глупости говорите: сядем на дорожку, плюнем через левое плечо, надо в зеркало посмотреть, а то пути не будет». Я не стану смотреть в зеркало. Будет путь.

…Он попрощался со всеми, сумку перебросил через плечо: там нечего сдавать в багаж, ступил на эскалатор, они ему махали… Он повернулся к ним лицом, его губы еще смеялись, когда на лбу появилась и растеклась красными струйками черная точка, глаза остановились… Земцов бросился к нему, затрезвонила сигнализация, а Сергей пулей промчался в толпу по траектории выстрела. Он поймал невысокого худого человека в черной бейсболке, надвинутой на глаза, убийца бежал, расталкивая людей. Сергей заломил ему руку, сдернул бейсболку, взглянул в лицо и дернул руку еще сильнее. Человек глухо застонал. К Земцову Сергей привел стрелка, держа винтовку с оптическим прицелом.

— Слава, посылай людей за Сейфулиным. Я узнал этого. У него в правом суставе сидит моя пуля. Это один из троих, кто целился мне в затылок у Сейфулина. Мне кажется, ему пулю так и не вынули. Я дернул, — он завопил от боли. Но он и левой хорошо стреляет.

Илья стоял на коленях перед телом брата. Вика громко плакала. Врачи «Скорой» молча и сочувственно ждали. Илья встал и тревожно оглянулся. Где Лиля? Он увидел, что она сидит, прислонившись к стене, лицо искажено, а из-под юбки по тонким колготкам течет в сапоги и на пол кровь.

— Илюша, быстрее, — сказала она, когда он бросился к ней. — Наша девочка разорвала меня всю. Она не хочет жить на такой земле…

У дочери Ильи оказался сильный характер, как у Лили. Они боролись на равных. Мать запретила врачам делать ей уколы, которые могли бы ослабить боль и ее силы. Она не позволяла себе потерять сознание ни на минуту. Она держала ребенка, потому что обязана была дать ему жизнь, а не смерть. А дочка требовала свободы от жизни, жестокость которой пронзила ее словно стрелой в аэропорту. Она отказывалась от ее продолжения. Прошло много часов, и опасность отступила. И дитя уснуло, не разлучаясь с матерью. Чтобы вместе с ней проснуться.

Измученный врач вышел к Илье, который сидел с закрытыми глазами, не зная, на каком он свете, и дотронулся до его плеча.

— Ты как, парень? Твои девочки живы. Жена у тебя — боец. Удержала малышку.

Илья закрыл руками лицо. Опять — отмена приговора. Он вновь знает, для чего живет.