Евгения Михайлова - Испить чашу до дна

— Давай, руководи. Вы с Викой вешаете вверху, на стул только ты становись, Кате разрешай украшать внизу.

Затем он пошел в ванную, принял душ, надел брюки и новую кремовую водолазку, заглянул в кухню: там стояли уже готовые блюда. Он позвал Лилю. Когда она вошла за ним в спальню, Илья открыл коробку, стоящую на кровати. Лиля достала из нее вроде бы простое платье: черное, с молнией сзади практически по всей длине, необычным, асимметричным вырезом и бриллиантиками по нему. Она быстро сбросила халатик, попросила Илью застегнуть молнию: платье легло, словно вторая кожа, на ее великолепную фигуру. Она посмотрела в зеркало, улыбнулась:

— Отлично. А что с тобой? Тебе не нравится? Оно мне не идет?

— Как это может быть… — расстроенно ответил Илья. — Ты в нем ослепительна. Просто они ошиблись. Я хотел купить синее платье, а они положили черное. Их было всего два.

— Но черное всегда эффектнее, ты просто не понимаешь.

— Я понимаю. Извини. Мне везде мерещатся какие-то знаки. Я поэтому хотел синее… Но я очень рад, что они ошиблись. Теперь я вижу, что это красивее.

Все встретили Лилю восторженно, девочки были тоже в новых платьях, Толик — в нарядном костюме, Ирине Викторовне и Вере Илья подарил по красивому украшению. Они провели чудесный вечер, встретили Новый год, все загадали по желанию, шампанское разрешили глотнуть даже Кате. Поздно ночью Лиля бродила по квартире, проверяя, всем ли удобно, все ли спят. Потом стала искать Илью, подумала, что он тоже спит, но его в спальне не оказалось. Она пошла в ванную, услышала шум воды, дверь была не закрыта изнутри. Лиля тихонько ее приоткрыла. Илья, полностью одетый, сидел на полу, сжав виски руками. Лиля бросилась к нему, провела рукой по лицу: оно было мокрым. Он плакал.

— Что-то еще случилось? — тихонько спросила она.

— Нет… Просто это черное платье, как у вдовы… Я никогда тебя про себя не называл вдовой почему-то. Хотя я верю в смерть Андрея. Но такая ошибка с нарядом. Как раз, когда ты надеешься, что Андрей объявится. И Людочка. Как же она не сказала, не пожаловалась. Ей позвонили из медцентра и сообщили, что у нее сифилис. И она поверила! Потому что звонил кто-то из врачей!

— Этого не может быть!

— Это точно было. Осталось узнать кто. Там, кстати, в лаборатории работала Валерия Осипова. Может, это она нам так отомстила?

— Встань, Илюша. Пойдем спать. Утром надо кормить детей. Следователи во всем разберутся, мы с ума можем сойти от такой чертовщины. А платье… Вдова… Ну что ты придумываешь. Я — твоя жена, мать твоего ребенка. Это единственное, что не может измениться. Несмотря на черное платье, я верю, что Андрей, твой брат, жив. Пусть он живет, как хочет. Нам ведь нужно знать только, что жив. Просто потерь очень много, а их вообще быть не должно. Мы — не самые плохие люди, правда? И я не понимаю, за что нам все это. Если, конечно, воспринимать все как наказание…

— Несчастья — это не наказание, не говори ерунды. Это судьба. И мы пытаемся с ней поговорить начистоту, во всем разобраться. Ты права: нужно все знать. Это главное. А мы на самом деле нормально живем: ты рассчитывала когда-нибудь на такую кучу детей? Это я так пошутил.

— И ничего смешного. Мне нравится общаться с ними. Они настолько лучше взрослых. Остались бы такими всегда.

Виктор Осипов встретил Новый год с Анной и Стасом. С утра нарядил елку, положил под нее подарки. Они вечером «нечаянно» их нашли. Так было всю жизнь.

— Это духи для Светланы, — поднял один сверток Виктор. — Стас, я думал, ты ее пригласишь.

— Мама сказала, что это семейный праздник, — пожал плечами Стас. — Я подумал, что она Светку опять придушить может. — Он весело захохотал. — Но я ей сказал, что, может, ночью подъеду. Так что — спасибо. Я ничего ей не купил. Откуда я знаю, чего Светке нужно. Да и забыл вообще-то… Пусть она мне дарит, да?

— Да, — сказал Виктор. — Интересно ты шутишь. Ну что, пошли провожать старый год?

Анна уже накрыла стол. Виктор практически не пил, только пригубил шампанского в двенадцать. Анна вообще никогда не пила. Все поставленное с волшебной скоростью исчезало в чреве Стасика. Анна смотрела на него с умилением. Хороший аппетит ребенка — радость матери. Пусть даже этот ребенок любому кажется здоровенным лбом.

В начале первого Виктор встал из-за стола, пошел в свой кабинет, оттуда вышел с небольшой спортивной сумкой.

— Аня, Стасик, — сказал он напряженно, но ровно. — Я уезжаю. Буду жить в другом месте. Но вы, конечно, остаетесь для меня близкими людьми. Просто так будет лучше, вы это сами поймете… Может, не сейчас. Аня, тебе, наверное, надо помириться со Светланой.