Фрэнк Грубер - Честная игра

Джейн стояла перед комодом с маленьким, очень эффективным на вид автоматическим пистолетом в руке и целилась в Лэнгфорда.

— Пошел вон, — сказала она. — Вон, пока я не стала вдовой вместо разведенки.

Джим Лэнгфорд хрипло засмеялся:

— Черт, а ведь ты можешь и выстрелить!

— Только попробуй двинуться куда-нибудь, кроме как в сторону двери, и увидишь.

Джонни с трудом поднялся на ноги.

— Я сам с ним разделаюсь, детка, — выговорил он, еле ворочая языком.

— Как же, — издевательски ухмыльнулся Лэнгфорд. — Может, случай еще представится.

Он помахал Джонни на прощанье и двинулся к двери. Выйдя на веранду, он обернулся к жене:

— Смотри не слишком рассчитывай на развод, радость моя.

С этими словами он скрылся из виду.

Джейн Лэнгфорд подошла к Джонни:

— Он очень сильно вас ударил?

Джонни провел рукой по глазам, которые застилала какая-то пелена.

— Он? Да он меня едва задел.

— У вас глаз начинает заплывать, — сказала Джейн. — Вам лучше пойти к себе и приложить к глазу влажную тряпочку.

Джонни кивнул. В голове у него словно гудел целый пчелиный рой.

— До скорого, детка…

Он вышел на веранду и вернулся в свою комнату, дверь все еще была открыта настежь. Сэм храпел как ни в чем не бывало.

Джонни пошел в ванную, смочил полотенце холодной водой под краном и приложил к лицу. Подержал немного, потом вернулся в спальню, упал на постель и заснул.

Когда Джонни проснулся, в комнате уже горел торшер. Джонни сел на кровати и уставился на Маллигана Поймать Живьем, который сидел в кресле рядом с торшером и читал вечерний выпуск «Лас-Вегас наггет». Кровать скрипнула. Маллиган отложил газету.

— Хэлло, Флетчер, — сказал он. — Кто это тебе так навешал?

— Хотите верьте, хотите нет, — огрызнулся Джонни, — но я ударился о дверь.

Он ощупал свое лицо и убедился, что опухоль почти полностью спала. Прикасаться к этому месту было больно, и грудь тоже болела там, где в нее угодил башмак Джима Лэнгфорда, но в целом сон пошел Джонни на пользу. Он чувствовал себя вполне сносно.

— Я слышал, ты прямо-таки разгромил здешнее казино, — продолжал Маллиган.

— Да так, слегка, — ответил Джонни. — Вот интересно, сколько сейчас показывают мои часы в ломбарде Канзас-Сити.

— Почти девять, потому как здесь — семь.

— Выходит, я проспал семь часов?

Джонни посмотрел на вторую кровать. Сэм все еще крепко спал, но его храп был почти не слышен.

Маллиган ткнул пальцем в кучу желтых жетонов на комоде:

— Неосторожно. Дверь-то была не заперта.

— Я думал, нам здесь нечего опасаться, — возразил Джонни. — Говорят, в Лас-Вегасе замечательные полицейские.

— Каждый человек имеет свою цену, — ответил Маллиган.

— Какая же ваша цена?

— Шесть лет назад это было четверть миллиона.

Джонни пристально посмотрел на него.

— Моя третья жена, — спокойно пояснил Маллиган. — Столько она заплатила мне при разводе.

— И за шесть лет вы потратили четверть миллиона?

Маллиган невесело рассмеялся:

— За полтора года. Последние сто тысяч я спустил в Вегасе. Вот почему именно здесь я стал полицейским.

— Воспоминания — тяжелое дело.

— Мои — нет. Я неплохо пожил. Охотился на крупную дичь, написал книгу, которая разошлась миллионным тиражом. Снял фильм, стал кинозвездой. Я имел постоянный столик в клубе «Аист», а однажды провел уик-энд в Белом доме. Я был женат на женщине, которая стоит пятьдесят миллионов баксов. У нас был дом в Нью-Йорке, коттедж в Бар-Харбор, поместье на Лонг-Айленде, еще одно — во Флориде и еще ранчо в Нью-Мехико. Чего еще человеку желать?

— Женщину, у которой нет пятидесяти миллионов.

— Она у меня есть: это моя четвертая жена. Она сама стирает белье.

— Хотелось бы с ней познакомиться.

— Может, и познакомишься. — Маллиган сложил газету. — А тебе что нужно, Флетчер? Я хочу сказать — здесь, в Лас-Вегасе?

Джонни на минуту задумался.

— Вчера вечером я ехал по Долине Смерти. Вдоль дороги шел человек… он еле держался на ногах… один… раненый…

— Да?

— Он умер. А перед смертью дал мне вот это.

Джонни достал колоду карт и фиолетовый жетон. Маллиган встал, подошел поближе и взял их у Джонни из рук.

Вытащил карты из упаковки, перетасовал и снова убрал в коробочку. Долго разглядывал фиолетовый жетон, поворачивая то одной, то другой стороной.

— Как его звали, этого типа из Долины Смерти?

— Он не успел сказать.

— Как он выглядел?

— Лет около пятидесяти. Вес, я бы сказал, примерно шестьдесят пять килограммов.