Нора Дмитриева - Мой личный врач

– Да что вы, – засмеялась Полина. – Он мужчина порядочный, справедливый, вежливый. Ему только по должности приходится быть суровым. Я-то сама его редко в доме видела, он все больше с Антоном Зиновьевичем по делам разъезжал, но Люся, повариха, очень про него хорошо отзывалась. Все старалась ему невесту подыскать, а он все отшучивался, говорил, что вот возьмет отпуск, поедет к себе на родину, на Дон, и там подыщет жену.

– А почему вы от Шадриных ушли, ведь место такое хорошее?

Лицо у Полины чуть порозовело.

– Понимаете, у меня как раз тогда дочка родила. Одна. Без мужа. Я не хотела об этом хозяевам говорить. Бабки у нас нет. Нянька больших денег стоит. А дочка как раз в своей фирме на повышение пошла. Кроме того, им декрет хозяин не оплачивал. Так что сидеть с малышкой некому было. Мне и пришлось уйти. А тут как раз Мария Эрнестовна умерла, так оно все одно к одному и случилось…

– А она что, действительно так внезапно умерла?

– Да, ночью, во сне. Я то утро никогда не забуду… Пришла я на службу, как всегда, к восьми, поделала там кое-какие дела, а в девять поставила на поднос чашку кофе с рогаликами и тихонько так постучалась в ее спальню. А потом дверь толкнула и в комнату вошла, потому что Мария Эрнестовна всегда просила ее будить, так как любила допоздна читать и утром с трудом просыпалась. Ну я вошла, поднос на прикроватную тумбу поставила, поворачиваюсь к ней. Она на боку лежит, спиной ко мне. Я тихонько трогаю ее за плечо, а оно холодное, неживое. Я тут от страха как закричу, заплачу. На мой крик Агнесса Николаевна вбежала. Начала в «Скорую» звонить. Только какая тут «Скорая», когда тело уже окоченело…

– Скажите, а вы не помните, Мария Эрнестовна перед смертью на недомогания не жаловалась?

– Да вроде нет. Правда, говорила, что аппетита нет, иногда подташнивает, слабость бывает. Но врачиха ей объяснила, что это связано с теми лекарствами, которые ей по ее женским болезням были прописаны.

Я про себя отметила, что передозировка дигитоксина вызывает такие же побочные явления.

– А какие она лекарства принимала?

Полина наморщила лоб, вспоминая, затем перечислила мне лекарства, и это был тот же самый список, который я выудила из лечащего врача ее бывшей хозяйки.

– Надо сказать, что голубушка Мария Эрнестовна, царствие ей небесное, не очень-то аккуратно к приему лекарств относилась. Мне все время ей приходилось о них напоминать. Я даже вечером, перед тем как с работы уйти, оставляла в ванной комнате на туалетном столике те, что доктор велел ей принимать вагинально. Ну, чтобы они на виду были, когда она свой вечерний интимный туалет закончит.

Я напрягла память и вспомнила, что в фармакологическом справочнике у Машковского написано, что дигитоксин иногда назначают per rectum, то есть ректально в виде свечей… Ну вот, теперь все понятно. Не было никаких горьких таблеток. Были свечи, которыми подменяли те, что прописал Марии Эрнестовне гинеколог. И что-то мне подсказывало, что подменяла их не Полина, а кто-то другой…

Из комнаты послышалось недовольное кряхтение.

– Ну вот, проснулось наше солнышко! Подождите, я сейчас.

Полина ушла в комнату и через несколько минут вернулась, держа на руках крепкого кареглазого бутуза в памперсах, кофточке, расписанной незабудками, и кокетливом розовом чепчике.

– Вот знакомьтесь, наша Тонечка, наша красуля.

Я, вежливо посюсюкав с дитем, засобиралась уходить, поняв, что бывшая горничная Шадриных ни в каком сговоре с начальником службы безопасности не состояла, а причина ее скоропалительного ухода сидела у нее на руках и гукала, пуская пузыри.

Когда я в коридоре меняла хозяйские тапочки на свои кроссовки, Полина вдруг спросила:

– А как вам молодая жена Антона Зиновьевича показалась?

Я пожала плечами:

– Да вроде ничего, нормальная девушка и очень красивая.

– Ну, хорошо, что так, а я-то вообще думала, что он на Агнессе Николаевне женится.

Я так и застыла с кроссовкой в руке.

– Почему вы так думали?

Полина пересадила тяжеленькую Тонечку на другую руку.

– Агнесса Николаевна – женщина порядочная, культурная, образованная, хозяйка отличная, Вера Дмитриевна ее очень уважает, и к Анюте она как родная относится, да и по возрасту Антону Зиновьевичу подходит. Ну, и притом она же его любит!

Кроссовка выпала из моих рук и глухо стукнулась о коврик. Ну ни фига себе, какой поворот сюжета!

– Почему вы считаете, что она его любит?

Полина поцеловала дитя в налитую щечку.