Нора Дмитриева - Мой личный врач

– Вы кому-нибудь еще рассказывали про… привидение в шали?

– Нет, никому. Только вам.

Домоправительница положила шаль на место, закрыла комод и оперлась на него спиной.

– Не знаю, что и подумать…

– Скажите, кто, кроме вас, знал о том, что шаль хранится в этом комоде?

– Только я и Вера Дмитриевна.

– Значит, Галина Герасимовна не знала?

– Нет. Она вообще про эту шаль ничего не знает.

– А ее горничная?

– Тоже нет. И потом непонятно, кому и зачем понадобилось устраивать все это представление?

– Не знаю. Хотя предположить могу: сильный стресс у человека, перенесшего инсульт, способен вызвать второй удар…

Агнесса Николаевна резко повернулась ко мне.

– Вы хотите сказать, что кто-то хотел навредить Вере Дмитриевне?

– Не исключено.

– Но почему? Вера Дмитриевна никому ничего не сделала плохого!

Я не стала отвечать на этот вопрос, потому что не знала, что ответить, и, в свою очередь, задала свой:

– Кто сегодня ночью был в усадьбе?

– В большом доме, кроме хозяев, – вы, я и Яна, няня Алисы. В доме для прислуги – горничная, шофер, садовник, в домике у ворот дежурили два охранника.

– А Люся?

– Она живет в Технограде, и ее возит на работу муж. Кстати, над обеими входными дверями – как парадной, так и со стороны бассейна – круглосуточно работают видеокамеры, которые зафиксировали бы, если бы кто-то ночью вошел в дом.

– Получается, что злоумышленника нужно искать внутри дома.

Агнесса бросила на меня быстрый тоскливый взгляд.

– Все равно выходит какая-то бессмыслица: только я знала, где лежит шаль, но, клянусь вам, я не наряжалась привидением, потому что Вера Дмитриевна для меня близкий, родной человек, и потом, мне изображать покойную Машеньку… это немыслимо…

– Знаете, если преследовать какую-то определенную цель, то узнать, где лежит эта шаль, полагаю, незатруднительно. Притом, что некоторые обитатели дома страдают чрезмерным любопытством, как я уже успела заметить.

– Вы это о горничной?

Я молча кивнула головой.

– Тогда получается, что… Но нет, это невозможно! Я не верю, что она способна на такое! И потом зачем? Вера Дмитриевна приняла ее вполне доброжелательно.

Под словом «она», как я поняла, Агнесса имела в виду Галину Герасимовну.

– А может быть, кто-то хотел ее подставить?

Домоправительница окинула меня внимательным взглядом:

– Мысль, конечно, интересная, но кто?

Когда мы спускались по лестнице, домоправительница остановилась и крепко сжала мне руку:

– Пожалуйста, никому об этом происшествии ни слова, но на всякий случай не оставляйте Веру Дмитриевну на ночь одну…

– Не беспокойтесь, я теперь буду ночевать в ее комнате.

– Очень хорошо. А я постараюсь выяснить, кто устроил эту глупую шутку.

Я решила ей не говорить, что собираюсь заняться тем же самым, поэтому спросила совсем о другом:

– Скажите, а Вера Дмитриевна курила до болезни?

– Да, курила.

– Сигареты «Вог»?

– Да, это ее любимые… А вы как узнали? – удивилась Агнесса.

– Ну, элегантные дамы, как правило, курят именно этот сорт, – соврала я.

Когда я вернулась к Вере Дмитриевне, она попыталась завести со мной разговор на светские темы. Но, выяснив, что в кино, клубы и театры я хожу крайне редко, а на художественные выставки – от случая к случаю, переменила тему и начала ненавязчиво выспрашивать меня о моей семье и моих увлечениях. Не вдаваясь в подробности, я рассказала ей, что не замужем, имею горячо любимую сестру и трех замечательных племянников, а в свободное от работы время читаю книжки и занимаюсь фотографией.

– Да, Анюта уже успела показать мне, какие отличные портреты вы ей сделали. И у меня к вам будет личная просьба. Вы не могли бы сфотографировать Антона? Дело в том, что он считает себя нефотогеничным и категорически отказывается сниматься, а я бы хотела иметь его портрет, чтобы он стоял у меня здесь, на столике, а то оригинал все время в работе и в разъездах, и я его довольно редко вижу.

Госпожа удача, можно сказать, дружески похлопала меня по плечу: я, не таясь, могла сфотографировать героя моего будущего репортажа, что сильно облегчало мой труд папарацци.

– А он согласится?

Вера Дмитриевна хмыкнула.

– Это уж моя забота…

Вечером, после ужина, когда у постели больной сидела Анюта и читала бабушке вслух Макса Фрая, Вера Дмитриевна напомнила мне о рандеву с ее отцом.

– Не обижайте моего родителя, а то он потом будет долго жаловаться, что его девушки не любят!