Сэйси Ёкомидзо - Белое и черное

В голове у Дзюнко смутно зашевелились нехорошие подозрения.

Как раз совсем недавно ей попалась в газете заметка: рано утром грабитель залез в дом (правда, не в этом квартале, а еще где-то), задушил молодую хозяйку и унес из квартиры все золото. Крепкий на вид, словно желудь, Тацуо был довольно пуглив, и так разволновался, что потом долго и нудно разъяснял ей меры предосторожности.

Дзюнко еще раз прислушалась к стонам за железной дверью и бросилась за комендантом.

Дзюнко была женщиной достаточно разумной.

У нее моментально вспыхнула мысль, что если сейчас она из-за ничего поднимет шум, то и Киёми доставит неприятностей, и сама себя выставит на смех.

Поэтому, звоня в квартиру 1801, она сохраняла полное самообладание. Юкико еще не вернулась из школы, двери открыл Нэдзу.

Он выслушал Дзюнко с изрядной долей сомнения. Видимо, как раз потому, что та держалась спокойно.

Дзюнко проявила настойчивость, и Нэдзу наконец согласился отправиться с ней, прихватив свой комплект ключей от корпуса 17. При этом он не проронил ни слова, но, несмотря на свою хромоту, плелся за ней, не отставая. Странный какой! — подумала тогда Дзюнко.

Киёми лежала навзничь в маленькой комнате на полу, застеленном матрасом. Лицо багрово-красное от прилива крови, тяжелое дыхание прерывалось столь же тяжелыми стонами.

Дзюнко ощутила, что силы покидают ее: в изголовье она заметила две пустые упаковки буробарина по тридцать таблеток каждая.

— Эй, держитесь! Если еще и вы здесь грохнетесь, девчонку не спасти!

Этот мужчина, которого она посчитала странным, вопреки ее предположениям неожиданно оказался очень надежным. Прикрикнув на Дзюнко, он принялся проверять у Киёми пульс и зрачки, а Дзюнко тем временем обратила внимание на странный лист бумаги, валявшийся там же в изголовье. На почтовой бумаге были тесно наклеены печатные слова, вырезанные из газет и журналов. Решив, что это предсмертное письмо, Дзюнко взяла его в руки и пробежала глазами.

— О-о-о!

Это единственное, что у нее вырвалось. Больше она не могла произнести ничего.

Ladies and Gentlemen!

— Господин комендант, смотрите…

Нэдзу прочел, высоко поднял брови.

— А конверт?

Конверта не нашлось.

— Ну это потом. Вызывайте экстренную помощь. О письме никому, ясно?

С этими словами он сунул послание в карман.

— Вы из-за этого вчера примчались в «Одуванчик»?

— Да.

— Во сколько это было?

— Около восьми. Госпожа Кавамура еще там была.

Кавамура Мацуэ, приходящая помощница хозяйки, выходила на работу в девять утра и уходила в восемь вечера.

— И вы закатили мадам сцену?

— На мой взгляд, я не орала и не ругалась. Просто сказала, что хочу поговорить о своем муже. Но, наверное, на лице у меня все-таки было что-то такое написано. Потому что я все время только и думала, что это именно мадам прислала письмо.

— Ну-ну. А дальше?

— Она велела Кавамуре идти домой, а меня провела в мастерскую. Только Кавамура, наверное, просто прикинулась, что ушла, а сама где-то подслушивала.

— Так, и что же потом?

— Я взяла да и сунула мадам под нос то письмо, а она страшно побледнела. И тогда меня еще больше подозрения одолели, я так прямо и заявила, что это ее рук дело, что она это специально затеяла, чтобы наши с мужем отношения разрушить.

— А как она держалась, что отвечала?

— Сперва растерялась, а потом понемногу успокоилась. И сказала: «глупости, что это моих рук дело, мне и самой такое письмо пришло».

— Она тоже получила такое? — Брови Нэдзу дрогнули от удивления. — И что же там было написано?

— Подробностей она не сообщила, поэтому я продолжала ее подозревать. Тогда мадам сказала: «Говорю же тебе, я тоже такое письмо получила, содержания касаться не стану, но я и сама жертва, так что пусть твое заблуждение развеется. Давай объединимся, отыщем этого подлого доносчика и накажем».

— Вы не говорили ей про журналы мод на английском?

— Сказала. Она очень удивилась. И в удивлении ее, как мне показалось, притворства не было, так что и мои подозрения немного ослабли. Похоже, у нее какие-то соображения на этот счет были. Она призадумалась немного и сказала: «Ладно, потом проверю и, если что выяснится, сообщу, а если ты что-нибудь узнаешь, то мне скажи».

— Она знала, почему Киёми пыталась покончить с собой?

— Хм, похоже, что нет. Ведь даже дядя ее ничего не знает.

По наущению Нэдзу, Дзюнко никому не рассказывала о письме. Девушку они тогда обнаружили быстро и опасность была предотвращена, а сама Киёми потом о случившемся ни словом не обмолвилась. Поэтому считалось, что та попытка самоубийства была связана с ранимым переходным возрастом, и Окабэ Тайдзо до сих пор очень переживал из-за случившегося.