Лидия Ульянова - Размах крыльев ангела

Михал Юрич, как чувствовал, что не нужно связываться с этим провинциальным Пинкертоном, нужно все делать самостоятельно, а отчего-то повелся. Только спустя какое-то время после их разговора сообразил, что старик-то хитрый, из тех, кто мягко стелет, да жестко спать. Так что давай, Мишаня, держи ответ.

В прихожей на комоде, на самом видном месте лежал листок бумаги, Машиным угловатым почерком, крупными буквами написано «КНИГ НЕТ». Листок придавливали какие-то бусы или браслет.

– Это что? – вполне искренне удивился Михал Юрич. – Прямо как в библиотеке. Помнишь, наверно, в институтских библиотеках иногда такое вывешивали: «Сегодня выдачи книг нет»? Инвентаризацией называлось. И ведь, как назло когда что-то нужно позарез, то у них «Книг нет».

Маша в ответ промолчала, ничего не стала ни объяснять, ни вспоминать. Ни к чему это сейчас было, сантименты всякие.

Михаил взял с комода бусы, легко подбросил в руке. При ближайшем рассмотрении это оказалось и не бусами, и не браслетом, а четками. Они удобно лежали в руке, приятно тяжелые и на удивление теплые.

– А зачем они тебе? Неужели пользуешься? Никогда тебя с четками не видел.

– По назначению не использую, – ровно, спокойно ответила Маша, – это память об одном человеке. Они, если хочешь знать, очень и очень ценные.

Михал Юрич легкомысленно крутил четки на пальце.

– Нет, ты понимаешь, они очень-очень ценные, им двести лет с лишним, и камень натуральный…

Мишка, казалось, никак не реагировал на это сообщение. Ну что же, она набрала в легкие побольше воздуха, постаралась придать голосу максимум официальности:

– Но это к делу не относится. Я хотела бы задать тебе несколько вопросов о происходящем.

Михаил, к такому повороту готовый, взглянул на Машу. Вся подобрана как перед прыжком, глаза сощурены, губы в линию. Кивнул:

– Задавай свои вопросы. Только, если не возражаешь, я все же в комнату пройду.

Маша кивнула в ответ. Ей было страшно и странно одновременно. Странно от того, что ей теперь приходилось бояться Мишки. Бояться Мишки, которого она знала с рождения, почему-то не получалось. Тем более не получалось, что на набережной, под окном гулял Вадим. Но страшно все равно было, непонятно от чего.

– Конечно. Но, если не возражаешь, чаю тебе предлагать не буду. Знаешь, у меня была твоя жена.

Хм, ему ли об этом не знать! Он так перепугался, когда об этом узнал, что понесся к ней сломя голову. Но Маши не оказалось дома, а тут еще этот деревенский умник со своими бредовыми идеями. Впрочем, возможно, не такими и бредовыми. Но после разговора с ним, сбитый с толку, Михаил почти забыл, зачем приехал. А когда вспомнил, вроде бы и время ушло, момент был упущен. Да и встречаться с ней сейчас было опасно. А потом дела, а потом… А потом она сама позвонила и потребовала встречи. Так что приходилось снова врать и делать вид, что он абсолютно не в курсе.

– Моя жена? Карина? – Михаил Коллер удивился как мог, красиво удивился, картинно. – Она встречалась с тобой? Для чего?

– Не то что встречалась, а прямо-таки сюда приходила, поговорить со мной о неудавшемся браке.

– Да уж, удачным его последнее время трудно назвать, – подбирая слова, медленно подтвердил Миша.

– Скажи, почему она утверждала, что ваш брак расстроился из-за меня? Что ты ей такое наговорил?

Мария тщательно избегала называть его по имени. Ей казалось, что в этом обращении столько личного, столько тепла. Стоит назвать по имени, и все, разрушится выстроенная ею защитная стена, рухнет.

– Я наговорил? Ничего особенного я ей не говорил. – Михаил безразлично пожал плечами.

– Но она утверждает, что у нас с тобой… это… – Маша запнулась, покраснела, – короче, связь. И якобы ты сам сказал, что уходишь ко мне. Какая у нас связь, ты в своем уме? Зачем тебе понадобилось меня приплетать?

– Тут, Мария, давай разберемся, – строго отперся от обвинений друг детства. – Лично ты слышала, как я об этом кому-нибудь говорил? Не слышала. Не слышала и слышать не могла. А вот зачем Карине нужно было сюда с этим идти, это тебе нужно было у нее спросить.

Вот так, с меня взятки гладки, я вообще не при делах.

– Но как? Ей-то зачем? У нее семья рушится, какие тут выдумки? А она ясно сказала, что ты теперь ко мне уйдешь, будешь жить со мной…

Она снова густо покраснела. Ей казалось, что он сейчас решит, будто именно она, Маша, специально вкладывает ему в голову мысль о возможном совместном житье-бытье. Рассердилась на себя за краску, залившую лицо, отвернулась к окну, к нему спиной. Вадим Кузнецов, опершись на парапет, спокойно стоял внизу, словно кого-то ждал.