Лидия Ульянова - Размах крыльев ангела

– Машенька! – Из дверей подъезда выбежала консьержка Тамара Васильевна. – Маша, давай скорее, у нас тут такое, у тебя…

Тамара хотела было броситься к Марии, распахнула глаза, раскрыла рот в предвкушении рассказа о чем-то необыкновенном, о событии, но была ловко перехвачена кем-то из милицейских, в форме. Этот дяденька крепко прихватил женщину под локоток, удержал, шепнул на ухо. И разом как по команде и рот захлопнулся, и глаза приняли нормальную форму. Тамара Васильевна притихла, развернулась и медленно побрела в подъезд, к себе за загородку.

– Мария Константиновна? Капитан Сергеев, – представился тот, что в форме. – Заждались мы вас.

– Простите, пожалуйста, пробки везде, пришлось на метро, – принялась оправдываться запыхавшаяся Мария.

– Да-да, пробки, – согласился с ней капитан как-то вяло, глубоко вдохнул, подставил легкому ветру сильно покрасневшее лицо.

По лицу выходило, что в выходные капитан не ловил преступников, а мирно загорал на солнышке, долго загорал. И это обгоревшее лицо, и то, как он нежился сейчас под ветерком, отчего-то успокаивало, было таким будничным и человечным, словно ничего и не случилось у них во дворе, не могло случиться.

Тогда зачем они здесь, которые в «козлике» приехали? Зачем им Маша понадобилась, если и пожара никакого нет? Неужели это Тамаре пришло в голову сдать в милицию Ивана? Тамара – это ведь тебе не Гаврила Мефодьевич, ей и дела ни до чего нет, сидит целый день на лавочке, семечки ест.

Капитан между тем вышел из кратковременной нирваны.

– Мария Константиновна, скажите, вы сегодня гостей ждете?

– Вы, наверно, имеете в виду молодого человека, такого длинноволосого, худенького? – сообразила Мария, улыбнувшись. – Это Иван, мой сотрудник, я сама дала ему ключи, чтобы он приехал и проверил квартиру. Все в порядке, капитан.

– Все в порядке? – озадаченно переспросил Сергеев. – А зачем вам понадобилось среди дня квартиру проверять, Мария Константиновна? Что-то не так было с ней? С квартирой?

– Все так. Только мне вдруг показалось, что я утюг не выключила утром. Гладила и не выключила. Я шарф гладила, вот этот… Я беспокоиться стала сильно, а сама не могла никак с работы отлучиться, вот и попросила Ивана. Точнее, не я попросила, а он сам предложил. Ну, когда я плакать начала…

Они так и стояли посередине двора. И ничего, оказывается, серьезного не произошло, но Маша беспричинно начала волноваться, от этого частила, сбивалась.

– Вы плакали? А он сам предложил? Зачем? – удивился капитан меланхолично, не переставая подставлять лицо легким порывам теплого ветра.

– Да как же? Я ведь думала, что утюг не выключила, и пожар может быть. А уйти с работы никак не могла, дел было много.

Не хотелось говорить капитану про журналистов, подумает еще, что она хвастается, цену себе набивает. Вот, мол, какая я вся из себя звезда, для глянцевых журналов снимаюсь.

– Хорошо. А больше вы никого сегодня в гости не ждали?

– Нет, не ждала. – Маша снова напряглась, еще больше. – А что случилось-то?

– Случилось, Мария Константиновна, – серьезно ответил капитан, и лицо его вдруг стало строгим, даже жестким. И стало понятно, что вся эта их идиллия на пленэре с лицом ветру была лишь короткой передышкой в трудном милицейском рабочем дне. – Пойдемте в квартиру, Мария Константиновна.

Только на пороге квартиры Маша вновь вспомнила, что ключей-то у нее и нет вовсе. Но ключи не понадобились. Милиционер Сергеев преспокойно распахнул дверь в квартиру и даже придержал дверь, пропуская хозяйку вперед.

Мария Константиновна хотела было возмутиться: что это он хозяйничает в чужом доме, но не успела. Картина открылась ей более чем странная. В прихожей еще было терпимо, если не считать пыли на комоде, а вот дальше…

Дальше, в комнате, все было перевернуто вверх дном. Дверцы шкафа открыты, все вещи выкинуты на пол, перевернуто белье на кровати, сбит в кучу ковер. Зачем-то сдернуты занавески, брошен на пол торшер, и стеклянный абажур его раскололся. И кругом вещи, вещи… На самом верху, как назло, очутилось нижнее белье, живописно блистало кружевами, и от этого стало совсем уж неловко. Можно было подумать, что сейчас, в этот момент, кто-то может заподозрить Машу в нерадивости и бесхозяйственности.

Когда-то, в прошлой жизни, похожее устраивал Бешеный Муж Македонский, когда что-то искал, но до такого даже он не доходил. Вадик? Вадик что-то искал? Не может быть, они утром вместе из дома выходили. Иван? Искал в ее квартире злополучный утюг? Абсурд.