Николай Зорин - Человек, которого я убил

– Здравствуйте, Максим! – Он протянул мне руку. – Куда направляетесь в такую рань?

– Да так, прогуливаюсь, – не захотел я вдаваться в подробности.

– Дело хорошее! – весело согласился Семен Александрович. – Хотите, я вас подвезу?

– Да нет, не стоит, здесь недалеко, я ведь уже почти дома.

– Ну это как сказать! – Адвокат слегка нахмурился. – Садитесь! – Он взял меня под руку и настойчиво потянул к машине. – Есть одно небольшое дельце. Но вы не волнуйтесь, это ненадолго.

Я сел на переднее сиденье и вдруг понял, что в этой машине уже ездил. Причем много раз, а не только когда возвращался из тюрьмы на свободу. Все ощущения были знакомы: запахи, скрип дверцы, да и сам воздух был каким-то родным, моим собственным. Я просунул руку за сиденье, чтобы проверить одну мысль, которая меня ужасно взволновала.

– Пристегиваться не обязательно! – почти прикрикнул на меня Беляев и тут же смягчил свою грубость улыбкой. – Дороги сейчас абсолютно пустынны.

Но я успел нащупать этот предмет – маленький ламинированный кусочек картона. Незаметно достал, слегка приоткрыв ладонь, заглянул… Да, это была она – визитка Беляева, которую он мне дал… Не помню когда.

– Что вы на это скажете? – спросил я его уличающим тоном.

Адвокат, едва взглянув, поморщился:

– Ну да, это ваша машина. Если вы это имеете в виду.

– Это. Но почему?

– Вы дали мне на нее доверенность, – недовольно проговорил он. – Неужели забыли? В моей сел аккумулятор, и мы с вами договорились.

– Не помню, – почти грубо ответил я и отвернулся.

За окном мелькали дома и деревья, и с каждым кварталом все быстрее и быстрее.

– Потише! – прикрикнул я на него совсем уж грубо, но адвокат не удосужил ответом. – Нельзя ли ехать помедленнее? – попросил я, сдерживая злость, и повернулся к нему.

Никакого Беляева Семена Александровича, моего адвоката, в машине не было. За рулем сидел и гнал во всю мощь человек, которого я убил.

– Ты вспомнил не ту аварию, – проговорил он своим печально-проникновенным голосом. – Та почти и не имела никакого значения. По обыкновению, ты все перепутал.

Ужас и ярость накатили с такой силой, что потемнело в глазах.

– Какого черта, – заорал я на него, – ты делаешь здесь?!

– Ты должен пройти весь путь до конца и вернуться, – не замечая моей ярости, спокойно, тихо и печально сказал он. – Вернуться ко мне.

– Кто ты такой? Почему бы тебе просто не рассказать, кто ты такой и за что я тебя убил? К чему устраивать весь этот спектакль? К чему так мучить?

– Точно так же, как ты, я ничего не помню. Я не знаю, кто я такой и за что ты меня убил. Мелькают какие-то фрагменты воспоминаний – и только. Точно так же, как у тебя.

– Но ты ведь знал, что авария, которую я вспомнил, – не та авария.

– Потому что ты сам это вспомнил, – все так же печально проговорил он и еще прибавил скорости. Деревья и дома за окном практически слились в непрерывную линию.

– Куда мы едем сейчас? – нервно выкрикнул я, хватаясь двумя руками за сиденье, чтобы не повалиться вперед.

– К той, первой, аварии. С которой все, собственно, и началось. Греция была позже.

– Останови! Я не хочу! Выпусти меня отсюда!..

Но тут прогремел взрыв, и я, обезумев от ужаса, сам погнал его вперед:

– Быстрее! Пожалуйста, умоляю, быстрее!

Но мой своевольный водитель, наоборот, сбавил скорость – деревья и дома замедлили бег, и я ясно различил здание библиотеки, где работала Татьяна, моя невеста. А еще через секунду увидел ее саму – она перебегала дорогу.

Столкновение я ощутил всем своим телом. Голова ударилась о лобовое стекло и взорвалась болью.

– Ты был тогда за рулем! – закричал я, проваливаясь в глубокий обморок – в темноту, тишину и покой. В пустоту и полное забвение. В долгожданную смерть.

Но смерть моя оказалась слишком короткой. Я не успел насладиться покоем. Тусклый свет горящего где-то над моей головой бра постепенно высветил предметы бытия: шкаф, кресло, стол. Я лежал на спине на какой-то ворсистой поверхности – на ковре? на полу? на диване? Пустая зеркальная рама смотрела на меня укоризненным взглядом ослепленной жертвы. За окном шумит дождь… Нет, это волны ударяются о берег. Шторм начался еще днем. За аварией следовала Греция. Но что предшествовало аварии?

Я стоял у окна и смотрел на закат, нарисованный Катей…

Нет, это была другая авария, не связанная с тем, почему я его убил.

Хорошо бы найти в себе силы, подняться и отыскать Татьяну.

Я сделал над собой невероятное усилие, рванул свое тело – и провалился в новый обморок: вернулся в реальность.