Андрей Шляхов - Психиатр

Значит, все-таки какой-нибудь целитель, причем явно без широкой известности или с известностью не в Останкино. Возможно, где-нибудь в Сергиевом Посаде или Фрязино… А что? Вполне. Доехал на электричке, автобусе или машине до Выставки и пошел куролесить — насиловать и душить. Савелий был уверен в том, что даже при наличии машины Душитель не станет подъезжать на ней прямо к месту планируемого преступления, а оставит ее где-то далеко. Так правильнее и спокойнее.

Но даже если он живет где-то там, то тусуется он в Останкино. Тусуется ненавязчиво, неброско, возможно, используя работу как прикрытие. И более-менее регулярно. Цель-то у него… Как бы лучше выразиться… Специфическая. Не каждый объект подойдет. Опять же — нужно время для того, чтобы войти в доверие. Возможно, потребуется несколько встреч.

— Ты где-то там, — говорил Душителю Савелий, рассматривая за завтраком карту Останкина на экране монитора. — И тебя надо найти.

Чтобы не терять времени, сегодня он завтракал не на кухне, как обычно, а за компьютером. Поставил слева чашку с кофе, справа — тарелку с бутербродами (хлеб, масло, брынза, эдамский сыр), почитал новости (не случилось ли чего за ночь в Останкино?), рассчитал время так, чтобы не опоздать на работу. Опаздывать Савелий вообще не любил, неприятно.

Песня была совсем не о том, но неожиданно пришлась к месту главной идеей — улыбкой, открывающей двери, которая действует лучше любого ключа:

А у Душителя глаза небось не врут. То есть врут искусно. Взгляд у него, скорее всего, простой, располагающий, дружелюбный. И только в последний момент, когда он становится сам собой…

Б-р-р! Савелия передернуло от омерзения. С одной стороны, передернуло очень неудачно, как раз в тот момент, когда в левой руке была чашка с кофе, с другой — очень даже удачно, потому что кофе был выпит почти наполовину, оттого на клавиатуру упало всего три капли, и все попали на клавиши, а не между ними. А то бы накрылась клавиатура, совсем как ее предшественница, прошлым летом облитая холодным тоником.

Перед выходом Савелий подумал о том, нет ли у него какого-нибудь «металлоремонтного» дела, потому что вспомнил, что на электрической мясорубке основательно затупился нож, пора поточить. Вместе с ножом Савелий прихватил и решетку. Нормально, теперь есть удобный повод для общения с мастером из металлоремонта. Жаль, что ножи точатся быстро… Ничего, главное — завязать разговор, потом можно задержаться минут на пять, это вполне естественно.

«А почему только металлоремонт?» — спохватился Савелий и вернулся на кухню за обломком серебряной ложки (прабабушкино наследство). Его можно предъявить в ювелирном и поинтересоваться, нельзя ли чего из него изготовить, чтобы не валялся без дела, например, брелок или колечко.

С полки в прихожей Савелий взял книжку карманного формата — мистический детектив, купленный от нечего делать на лотке «Все книги по тридцать рублей», еще не прочитанный. Вообще-то вне дома Савелий предпочитал читать с телефона, благо экран у того был крупным, почти пять дюймов, но книжкой можно прикрыть лицо, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Гораздо естественнее, чем темные очки и надвинутая на лицо шляпа, тем более что ее у Савелия не было. Кепка с козырьком была, но в ней голове будет жарко, да и козырек куцый, ничего толком не закроешь.

Ну вроде как все. Привычно бросив взгляд на висевшие в коридоре часы, Савелий вышел на лестничную площадку, запер дверь и спустился вниз пешком, а не на лифте. Бороться с гиподинамией так бороться, тем более что уговорить себя спуститься с шестого этажа пешком не столь уж и сложно. Решиться на подъем при работающем лифте гораздо труднее. Сразу приходят на ум отговорки, вроде: «Я сегодня так устал» или «Я так тороплюсь». Но ведь всякий раз, чувствуя, что штаны стали узковаты, Савелий торжественно обещал забыть о лифте. Обещать самому себе легко, а нарушать еще легче.