Стюарт Макбрайд - Пабы, церкви, дождь

— Очень впечатляет, — сухо сказал Инш.

— Он потом грозился убить меня, если я расскажу кому-нибудь, что произошло. И сказал, чтоб я запомнил: мы с ним вообще не знакомы, и брата он моего не знает, и про девчонку ничего не слышал.

Кэмерон закончил свое выступление, они опять сидели в молчании, нарушаемом только тихим шуршанием пленки в магнитофоне.

— Как получилось, что вы с Джорди братья, а фамилии у вас разные? — спросил Логан.

Нервно поерзав на стуле, Кэмерон ответил:

— От разных матерей. Джорди был ребенком от первого брака моего отца. Они развелись, и Джорди вырос с фамилией Стефенсон, девичьей фамилией его матери. Отец снова женился, и через шесть лет родился я.

Снова наступила тишина. Ее нарушил Логан.

— А что, если я вам скажу, — проговорил он, — что во рту у девочки была обнаружена семенная жидкость?

Лицо Кэмерона покраснело.

— Сколько вы поставите против того, что она не совпадет с образцами ДНК, которые мы возьмем у вас? Или вы опять попытаетесь повесить все на Отчаянного Дага?

Кэмерон был поражен. Так же, как и Инш, который открывал и закрывал рот, как вытащенная на берег рыба. Опять наступила тишина.

— Сержант, — сказал наконец Инш, — давайте-ка выйдем на пару минут.

Они вышли в коридор, оставив Кэмерона под присмотром молчаливого полицейского.

Лицо инспектора превратилось в маску гнева.

— Почему мне никто не сказал, что во рту у девочки обнаружена сперма? — спросил он ледяным тоном.

— Потому что там ничего подобного не было. — Логан улыбнулся. — Но он об этом не знает.

— Вы грязный лживый ублюдок, детектив-сержант Макрай, — сказал Инш, и на его лице появилась гордая отеческая улыбка. — Видели, что с ним стало, когда вы это сказали? Как будто в штаны наложил.

Логан был готов еще позлословить на эту тему, но к ним подбежала озабоченная женщина-констебль и сообщила о смерти Труповоза. Доктор из больницы сделал экстренный вызов. Сообщил, что Труповозу кто-то облегчил страдания.

Инш выругался и провел громадной рукой по лицу:

— Он должен был находиться под защитой полиции. Но каким-то образом оказался избитым до полусмерти, попал в больницу, а теперь его убили…

Инспектор прислонился к стене.

— Дайте нам пять минут, — сказал он констеблю и вернулся в комнату для допросов.

Они сели в забрызганный грязью «рэнджровер» инспектора Инша. На стеклах машины были грязные потеки и засохшая собачья слюна, в тех местах, где спаниель тыкался носом в стекло. Инш повел машину по заснеженным улицам Роузмаунта.

Глядя в окно, Логан наблюдал, как мимо проплывают гранитные террасы домов; одновременно обдумывал ситуацию с Труповозом и вспоминал разговор с констеблем Джеки Ватсон, который состоялся, когда они вдвоем тоже ехали по этой дороге.

Инш повернул к больнице, и Логан вдруг вспомнил. Он посмотрел на дома, стоявшие вдоль дороги. В памяти почему-то всплыл пластиковый олень, весь обвешанный электрическими лампочками, с мигающим красным неоновым носом. Именно здесь они встретили отца Питера Ламли. Он все еще бродил по улицам в поисках своего пропавшего сына. Хотя знал, что тот мертв…

— У тебя лицо как свиная задница, — сказал Инш, поворачивая на Вестбурн-роуд. — Что случилось?

Логан пожал плечами:

— Пока не знаю… может быть, ничего. — У него перед глазами стояла согнутая мужская фигура, ковылявшая по засыпанной снегом дороге: голова опущена, штанины комбинезона вымазаны в грязи и промокли от снега.

Внутри больницы было слишком жарко, отопление работало на полную мощность, и в здании стояла субтропическая антисептическая духота. Комната, в которой находился Бернард Данкан Филипс, он же Труповоз, никак не изменилась, но людей в ней стало значительно больше: криминалисты, фотограф, Логан, инспектор Инш — все в одинаковых белых одноразовых комбинезонах, прямо как участники ансамбля концептуального танца.

Еще одна кровать, находившаяся в палате, пустовала. Медсестра, слезливая женщина старше сорока лет, сообщила Логану, что сосед Труповоза умер сегодня днем от печеночной недостаточности.

В промежутках между кликами, щелчками и повизгиваниями фотокамеры Логан смог насладиться зрелищем искореженного тела Труповоза. Он лежал поперек кровати, одна загипсованная рука упала на покрытый линолеумом пол, стекавшая по ней кровь остывала и сворачивалась на побледневших пальцах. Повязки на голове были ярко-красного цвета в тех местах, где находились глаза, повязки на груди настолько пропитались кровью, что казались черными.