Валерия Леман - Завещание ведьмы

Я сразу понял, что мне не удастся отпрыгнуть в сторону или отбиться своей пластиковой бутылкой, и я лишь отчаянно пытался сохранить бойцовский вид, готовясь стоически принять смерть, но…

Но тут произошло чудо. Откуда-то сбоку, из темноты, вдруг материализовалась тонкая и звонкая Арина-2 с увесистой бутылью из-под виски в руках – вот этой бутылкой она и грохнула что есть сил по башке нашего убийцу-ниндзя. Великолепный прыжок завершился бесславно: Вадик бухнулся мешком мне под ноги, напоследок издав почти девичий всхлип.

Какое-то время мы стояли, глядя на тело у наших ног. Наконец до меня дошло, что все-таки Вадик не лыком шит и вполне может прийти в себя в ближайшие минуты. Надо было действовать.

Но сначала я развернулся к спасительнице Арине-2, которая после своего геройского поступка едва не падала, судорожно ловя воздух открытым ртом, и благодарно улыбнулся ей, крепко сжав обе ее трясущиеся руки.

– Спасибо, дорогая, за мою спасенную жизнь! Можешь считать, что дом я тебе уже подарил. А теперь давай, милая, бегом в полицию, зови всех сюда с ОМОНом.

Она все поняла без лишних слов, молча развернулась и полетела к зданию полиции, а я, вновь ощутив себя Джеймсом Бондом и комиссаром Мегрэ в одном лице, присел на корточки и, вытянув из штанов Вадика ремень, накрепко закрутил им его руки.

На данный момент дело можно было считать завершенным: преступник вычислен и только что самым наглядным образом представил доказательства своей вины – пытался угробить меня.

Я поднялся и отряхнул колени. От здания полиции ко мне уже бежали бравые полицейские во главе с капитаном Тюринским.

Сколько в тот день я услышал извинений из уст сотрудника полиции, не поверите! Бедный капитан и так, и этак пытался объяснить свой образ действий как разумный, гуманный, если не сказать христианский. Дело в том, что засада, которую устроил мне лютый Вадик, была в какой-то мере с подачи капитана Тюринского: как только я позвонил ему и взволнованно назвал имя убийцы, так капитан, недолго думая, звякнул самому убийце.

Он первым делом сурово и назидательно отчитал Вадика за ужасные преступления и потребовал немедленно явиться к нему в кабинет для того, чтобы покаяться перед ним и мною, московским Шерлоком Холмсом, а заодно и перед всем светом. Естественно, что Вадик решил втихую убрать шибко умного москвича, а перед капитаном только развести руками: дескать, понятия не имею, почему вы подумали, что убийца – это я!

Можете себе представить, что ощущал я, сидя в ярко освещенном кабинете капитана, слыша возбужденные голоса в отделении, взволнованном арестом Вадика, который, едва придя в себя, попытался освободиться от наручников и заодно едва не покалечил парочку полицейских, тем самым предоставив наглядные и исчерпывающие доказательства своей вины.

Я был жив и здоров, чувствовал возбуждение, как обычно после успешного завершения следствия, когда найдены ответы на все вопросы, а напротив меня тихонько сидела девица, которая еще совсем недавно не вызывала у меня ничего, кроме мрачного раздражения, – Арина-2. Она сидела, не говоря ни слова, и только переводила взгляд с меня на капитана и обратно.

– Слушай, ну кто бы мог подумать! Да, неприятный парень, но ведь такой тихий, за все годы, что я его знаю, не припомню и трех слов, которые бы он мне сказал. «Здрасте», «До свидания» – вот и все!

Капитан взволнованно нарезал круги по тесноватому кабинету, сжимал кулаки и тряс головушкой.

– А поподробнее можно про то, как ты с ним общался, – спросил я просто для того, чтобы дать бедолаге, до сих пор ощущавшему свою вину передо мной, возможность высказаться.

– Да как и все в этом поселке! Редакция и полиция – напротив друг друга, активно сотрудничаем с прессой, – он горестно покачал головой. – Мы могли бы с Вадиком крепко подружиться, кабы он был как все. Не помню, говорил ли я тебе, что и я, и Вадик – большие любители рыбалки. Едва начинаются теплые деньки, садимся на свои машины и катим на озера, которых в округе не счесть. Приезжаем на место и начинаем рыбачить. Садимся с удочками ранним утром и почти до самого вечера. Я люблю поговорить по душам и стихи читаю, а иногда и песни пою, а молчун Вадик слушает и только усмехается. Меня от его усмешек всегда передергивало. Но что делать – все лучше, чем сидеть с удочкой в гордом одиночестве.

Капитан вдруг замер у стола и принялся заряжать свой кофейный агрегат.