Мари Хермансон - С чистого листа

Естественно, она была права. Беттину прислали сюда из центра по созданию новых рабочих мест, и речь могла идти не об увольнении, а только о смене места. На следующий день Беттина побывала на бирже труда и получила место на суповой кухне Армии спасения.

Вот она и стоит теперь на кухне и помешивает гороховый суп, а Сив стоит за стойкой и обслуживает посетителей. Из зала доносился невнятный гул мужских голосов.

Она думала о том, что появилось вчера в газетах, пестревших огромными фотографиями и аршинными заголовками. Тот дружелюбный человек оказался мужем убийцы! Беттина была уверена, что идея похищения принадлежала ей, а не Рейне.

В это время в зале что-то произошло. Один из мужчин что-то кричал в приступе ярости. Беттина обернулась к стойке.

— Это Конни, — вздохнула Сив и направилась в зал.

Крики, треск и хлопнувшая дверь. Сив взяла ведро и тряпку и снова пошла в зал подтереть разлитый суп. В зале снова наступила относительная тишина.

— Здесь не всегда так, — сказала Сив, полоща под краном половую тряпку. — Обычно здесь очень тихо.

Беттина подошла к стойке, чтобы налить суп какому-то молодому человеку. Через его плечо она увидела, как из-за стола в зале встали двое мужчин и направились к выходу. Один из них был мал ростом и слегка прихрамывал. Капюшон почти целиком скрывал его лицо, а сам он был похож на телепузика. Когда дверь за мужчинами закрылась, Беттина подумала, что тот маленький похож не только на телепузика.

Себастьян с трудом продирался сквозь лесные заросли. Ангела шла следом. То и дело она хрипло кричала, чтобы он подождал. После очередного оклика он обернулся и посмотрел на нее. Опустив голову, Ангела стояла, опершись о ствол дерева. Шапка сползла на затылок, багрово-красное лицо блестело от пота. Спортивную сумку она поставила на землю. Себастьян подошел к ней.

— Может быть, нам отдохнуть? — спросил он.

Она так энергично тряхнула головой, что с ее лица дождем брызнули капли пота.

— Еще рано. Идем дальше. Постоим еще пару секунд, — сказала она.

Говорила Ангела с трудом, слова вырывались из горла толчками, чередуясь с тяжелым прерывистым дыханием. Она сняла шапку, вытерла лоб тыльной стороной ладони, надела шапку и вскинула сумку на плечо. На другом плече висело ружье.

— Ну вот. Теперь идем дальше.

Оно ободряюще кивнула мальчику и дала ему знак идти.

Себастьян с удовольствием сделал бы привал, хотя он устал намного меньше, чем Ангела. Ему было просто неприятно идти по лесу.

Сначала это было очень легко. Деревья росли редко, а земля была ровная. Они шли словно по огромному залу с колоннами. Они шли мимо пожелтевших кустов папоротника, по ковру из опавших листьев. Мелкий дождь наполнял лес тихим, приятным шумом и шелестом.

Ангела сказала, что они пойдут лесом, а не по дороге, чтобы их никто не увидел. Но далеко в лес им заходить тоже нельзя, так как надо идти вдоль дороги, чтобы не заблудиться.

— Мы скоро пойдем домой? — жалобно спросил Себастьян.

Она не ответила, продолжая тяжело ломиться за ним. Спортивная сумка раскачивалась и сильно била Себастьяна по спине.

— От этой прогулки никакой радости, — сказал Себастьян, потирая ушибленное сумкой место.

Его другая мама никогда ни к чему его не принуждала.

— Никакой радости, — повторил он громче.

Ответа он не дождался и просто сел на землю.

— Ты плохая. Моя другая мама намного лучше. Я хочу к моей другой маме, — упрямо твердил он.

Она схватила его за воротник курточки и так сильно рванула вверх, что оторвала от земли. Ножки ребенка болтались в воздухе. Он висел в ее руке. Как тряпичная кукла.

— Ты встанешь и пойдешь дальше, понял? — злобно крикнула она.

Она обрызгала его слюной, голос ее прерывался свистящими звуками, как плохо настроенный орган.

— Если ты не будешь слушаться, то нам придется заночевать в лесу. Нам надо до наступления темноты дойти до дома дяди.

Она встряхнула мальчика, воротник куртки врезался ему в горло. Себастьян начал задыхаться.

— Понял? — прохрипела она и встряхнула его еще сильнее.

У Себастьяна помутилось в голове. Ели и их ветви закружились вместе с ее красным потным лицом.

— Да, — прошептал он.

Как она переменилась. Вначале она была мила, очень мила. Ему давали спагетти с мясом, гамбургеры и печеные яблоки, покупали новые игрушки. Ему доставляли удовольствие походы с Рейне в лес за грибами.

Но потом она вдруг стала строгой и злой. Она стала повсюду за ним ходить. Он не смел теперь играть один. Когда он ночью вставал в туалет, ему приходилось перебираться через ее огромное тело, занимавшее почти всю комнату. К тому же дверь была заперта, и стоило ему повернуть ключ, как она просыпалась и била его по рукам, говоря, что если ему надо выйти, то он должен разбудить ее и спросить разрешения.