Мари Хермансон - С чистого листа

Все свое детство Рейне провел в приютах. Воспоминания об этих годах были скудны, бессвязны и всплывали в мозгу только по каким-то случайным и неожиданным ассоциациям. Словно падающие звезды, вспыхивали они на мгновение и снова бесследно гасли.

Ледяной душ по утрам. Ботинки на резиновой подошве — как же трудно было их зашнуровывать! Группы с птичьими названиями. Пустые, бессонные ночи. Пуховые одеяла, поношенные, мягкие, утешающие одеяла с выцветшими бежево-голубыми узорами. По ночам эти одеяла испускали печальный запах, накопленный за долгие годы службы в детских домах, запах впитанных слез, холодного пота, ночных кошмаров и ностальгии.

Рейне с раннего детства стал пленником паутины множества причудливых правил. Правила были всюду — сложные, запутанные и часто противоречивые. Мальчишеские правила, правила воспитателей, учителей, школьного двора. Следование одним правилам автоматически означало нарушение других, а это влекло за собой наказание. Наказание, таким образом, было неизбежным и неотвратимым.

Рейне был мал и худ. Паучок, болтавшийся между исполнениями правил и наказаниями за их нарушения. Тело его между тем становилось все более кривым и уродливым.

В самостоятельное плавание по жизни Рейне выпустили в шестнадцать лет. Он нашел себе место садовника. Это была хорошая работа, но физически слишком для него тяжелая, и Рейне не выдержал. Через четыре года он поступил в ремесленную школу, выучился на мебельщика и устроился работать в мастерскую к одному старику. Старик был доволен своим помощником и со временем стал доверять ему довольно сложную работу. Зарплата была мизерной, но Рейне не жаловался. На жизнь ему хватало.

В мастерской у Рейне был коллега по имени Туре. Туре появлялся в мастерской, когда требовалась его помощь и когда бывал достаточно трезв. Туре исполнял роль грузчика, когда надо было доставить заказчику готовую мебель. Иногда он подрабатывал в транспортных конторах, помогавших людям при переездах.

Туре обладал недюжинной силой, хотя, глядя на него, в это трудно было поверить. Он был так же мал ростом, как Рейне. Мышцы Туре не были накачаны, как у современных спортсменов, а вились под кожей рук, как тугие спящие удавы.

Туре обладал замечательным искусством обращения с тяжелой мебелью. Он умел так ее поворачивать и паковать, что передвигать ее становилось легко и просто. Он поражал всех своим великолепным умением обращаться с тяжестями. Туре обладал непостижимым талантом к физическому труду, он знал все о центрах тяжести, трении, опорах, рычагах и точках хвата. Во всем же, что не касалось физической работы, проявлял тупость, граничившую с идиотизмом.

В мастерской у Туре имелись и другие обязанности — он делал мелкий ремонт, убирался, выполнял поручения. Он был всегда весел, много говорил, балагурил, и работа была в радость, когда в мастерской находился Туре. Рейне сидел в углу темного подвала, протыкая иголкой толстый материал обивки, и с удовольствием слушал байки Туре.

Собственно, Рейне очень нравилось в мастерской, и он даже подумывал о том, чтобы выкупить ее у старика, когда тот уйдет на пенсию.

Однако старик и не думал уходить на покой. Судя по всему, он вообще не знал, что существуют какие-то пенсии. Когда же он, наконец, в возрасте семидесяти восьми лет умер от рака толстой кишки, выяснилось, что обивочную мастерскую он незадолго до смерти продал двум девушкам-дизайнерам, которые занимались обустройством эксклюзивных квартир. Девушки ездили по городу на темно-зеленом автомобиле с логотипом фирмы на дверях и помогали от начала до конца отделывать и оформлять квартиры новых богачей. Когда девушки проинспектировали сводчатый подвал, чтобы разобраться, можно ли его подновить и отремонтировать, они увидели там двух странных типов: маленького кривобокого человечка в массивных очках и коричневом рабочем халате и малосимпатичного небритого парня, провонявшего водкой и рассказывающего непристойные истории. Найти какое-то применение этим типам девушки так и не смогли.

К тому времени Рейне проработал в мастерской уже двадцать два года. Только теперь до него дошло, что устроен-то он был не так хорошо, как воображал. Каждую неделю он получал от хозяина деньги в конверте, а в последние годы — один раз в месяц. В июле, когда мастерская закрывалась, у Рейне был отпуск. Но официально, как выяснилось, он никогда и не работал, потому что старик получал государственную субсидию и имел лицензию только в первые годы. Последние пятнадцать лет Рейне, сам того не зная, работал «по-черному». Туре где-то отмечался, это было ясно, но Рейне никогда бы не подумал, что его собственное положение тоже не отличается солидностью.