Инга замолчала, не зная, что сказать. Добавила: «Позвони мне» и повесила трубку.
Довольно глупо получилось. Но лучше, чем гипнотизировать телефон и, пожалуй, даже лучше, чем ехать в травматологию с поломанной ногой.
Макс позвонил поздно вечером:
— Странно, как я сразу не догадался, что это был помощник мага в третьем поколении, — от праздничного голоса Макса сразу отлегло от сердца.
«А вот кто, интересно, та хорошенькая брюнетка?» — хотелось крикнуть Инге, но вслух она сдержанно ответила:
— Как хорошо, что ты позвонил.
— Извини, что не позвонил раньше. Только сейчас прослушал автоответчик. Замотался за день. Двоюродная сестра приезжала из Киева. Только что посадил ее на поезд. Может быть, обратила внимание, красивая такая девушка была со мной в баре…
— Еще как обратила, — призналась Инга. — Как же я сразу не догадалась, что это твоя двоюродная сестра из Киева? А кто еще с вами был?
Любопытство превозмогло боязнь показаться дотошной.
— Друзья, коллеги. Отмечали день рождения.
— Сестры?
— Мой.
Инга готова была расплакаться. Как могла она забыть, что шестнадцатого октября у Макса день рождения.
При том, что еще месяц назад купила ему в отделе оригинальных предметов интерьера розовый лимузин на пол стола. А художник добросовестно перерисовал с фотографии на розовый спойлер дракона без крыльев.
— Какая я свинья!
Искреннее раскаяние в голосе не оставило Макса равнодушным.
— Не расстраивайся. Если хочешь, можем повторить на бис. Я не имею ничего против того, чтобы отмечать день рождения два раза в год.
— Хорошая идея.
— Плохих не держу в голове. До завтра?
— До завтра!
… Долидзе не удивился звонку.
— Я решила об этом не писать, — без долгих предисловий начала Инга. — Потому что знаю, что он сделал с вами.
— Вы можете подъехать прямо сейчас? — спросил Долидзе без акцента.
— Да.
Через пять пятнадцать минут журналистка пила кофе в ресторане гостиницы «Октябрь».
— Вы знаете, я дажэ рад, что могу об этом рассказать кому-то постороннэму, — Долидзе снова говорил с легким акцентом. — Я имэю в виду, с тем, кто нэ знал этого чэловэка. Вы ведь не знали его?
— К счастью, я видела его совсем недолго, — покачала Инга головой.
— Мне ведь совсем нэмного осталось. Нэ знаю, почему, но я вам вэрю. Хотя вообще нэ довэряю журналистам. Мнэ, ведь, знаетэ, проститэ, забыл, как вас зовут…
— Инга…
— Знаетэ, Инга… Тюрьма — не тюрьма — мне теперь все равно. У меня был рак. То есть, что я говорю, был… — грустно усмехнулся директор ресторана. — Как был, так и никуда он не делся. Опухоль головного мозга. Злокачественная. Тэперь ничего сделать уже нельзя. Тогда было можно. Если бы я не встретил Аникшина.
Инга опустила глаза. В таких случаях выражать сочувствие бессмысленно и даже бестактно.
— Мы знаем друг друга много лет. Вмэстэ учились, — резкие черты лица Долидзе на пару секунд смягчила мечтательная улыбка. — Даже не знаю, что с ним случилось — молния ударила, как он говорит, или что-то другое. Но раньше он был нормальным человэком. Потом я долго его не видел, а встретил совсем неожиданно…
«Лучевая терапия».
Два слова, как рентген.
Снова и снова проходят сквозь мозг.
Нужно взять себя в руки: это не приговор.
КАЗНИТЬ. НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ.
Откуда это?..
— Гришка! Ты?
Вот она, встреча на Эльбе. Хорошо бы, на Эльбе! И что за странная мадам рядом с ним, которая так испуганно вцепилась в девочку, как будто боится, что та улетит.
— Познакомься. Ольга Егоровна, — представляет старый друг — во всем черном, как будто в трауре. И женщина мрачно одета.
Девочке, явно, неуютно с этой парочкой. Но женщина вцепилась — не отпускает.
— Очень приятно. Здорово, Сереж!
Сколько лет! Сколько зим! Сколько их еще осталось?! И правда, сколько?
Когда уходит отчаяние, на смену ему приходит любопытство.
Лучевая терапия!
Даже эти два слова пульсируют уже по-другому, естественным образом тяготея к вечному центру притяжения — надежде.
КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ. ПОМИЛОВАТЬ.
— Ну как ты? Выглядишь не очень…
«Как в раю».
И странно так сверлит глазами. Раньше у него вроде бы не было такого взгляда.
Интересно, а как еще может выглядеть человек, только что узнавший, что ему предстоит лучевая терапия, потом — операция на головном мозге, а потом опять… Впрочем, будет ли это «потом»?
— Мы ведь не в Куршавелле отдыхаем, правда, Гриш?
Читать дальше