Милдред Дэвис - Комната наверху

— Но тогда у него будет время. Мы же не можем просто сидеть и ждать.

— Ну, может быть, Лед покончит с делами на этой неделе. Вероятно, мы сможем уехать в воскресенье, но обязательно надо всем сказать. Свендсен, должно быть, просто что-то вынюхивает, но у него нет ничего конкретного, иначе он вел бы себя по-другому. Если ничего странного не случится, ему придется отступиться. Правда, мне тоже кажется, что, если мы уедем на неделю раньше, у него будет меньше времени, чтобы…

Зазвенел звонок. Женщины не пошевелились. В замке повернулся ключ, и дверь распахнулась. Глаза матери и дочери на мгновение встретились, затем обе облегченно вздохнули.

В прихожую вошла Дора, закрыв за собой дверь. Она бросила шубку на стул и, медленно переводя взгляд с матери на сестру, спросила:

— Ну, что на этот раз?

Прежде чем Хильда успела ответить, миссис Корвит тихо сказала:

— Хильде кажется, что с нашим шофером что-то не так. Он хранит пачку газетных вырезок о нашей семье.

— Да? — Дора села на стул, на ее лице не отразилось ни малейшего волнения.

— Мы подумали, что, может быть, стоит уехать раньше, чем мы собирались, — тихо добавила миссис Корвит. — Возможно, в ближайшее воскресенье.

— А мне вообще хочется собрать вещи и уехать немедленно, — быстро сказала Хильда. — Сегодня или завтра.

Дора взглянула на мать, та покачала головой.

— Она хочет сбежать, никому не говоря, даже слугам.

— Не говорить слугам? — медленно переспросила Дора. — Но как же…

— Конечно, это невозможно. Это я ей и пыталась объяснить.

— Но… у нас было так много неприятностей… — Хильда запнулась. — Люди решат, что это естественно…

— Мы уедем в воскресенье, — сказала миссис Корвит, вставая. — Я сегодня поговорю с Ледом.

Дора тоже поднялась и направилась к лестнице. Положив руку на перила, она вполголоса проговорила:

— Если топор прежде не упадет.

На кровати громоздились кучи белья, костюмов, платьев, жакетов. Около большого кресла были составлены шляпные коробки и обувь. Два объемистых пустых чемодана стояли у двери.

В комнате наверху пациентка прервала сборы и стала разглядывать желтое платье из органзы с широкой юбкой. Вдруг она решительно натянула его на себя. Платье повисло мешком, талия оказалась слишком низко, подол касался пола. Вскоре пациентка сняла платье и подошла к туалетному столику. Сборы были забыты, стоило ей начать переворачивать странички маленькой красной тетрадки с золотым обрезом.

«Я начала замечать это недели две назад. Думаю, это началось на дне рождения Грейс, куда она надела желтое платье. Я даже не знала, что у нее есть это платье. Должно быть, она слышала, как мы говорили о нем, а потом тайком купила. И это — после того, как у меня не хватило на него денег! В нем она казалась очень взрослой, и он начал смотреть на нее как-то по-новому. Я видела, как в его глазах появляется это выражение, и знала, что это опять произойдет. Я видела, как это начинается. Так же, как и в прошлом. Потом он достал билеты на пьесу, которую я видела, поэтому он пошел с ней. Вчера он пригласил ее поиграть в гольф, потому что я не умею. Все начинается снова. Все идет точно так же…»

Свендсен удивленно остановился на пороге кухни и огляделся. Тут царил беспорядок. Газеты, мебель и вещи были разбросаны по всей кухне, а стулья, не загроможденные разными горшками и сковородками, использовались вместо стремянок.

Стоя на стуле, Патрисия вынимала из шкафа тарелки и передавала другой горничной, которая перекладывала их газетами и ставила в деревянную кадку. Дворецкий заворачивал серебро, а кухарка бегала из кухни в буфетную, опустошая полки.

Патрисия, ворчавшая себе под нос что-то про «всю эту проклятую работу», остановилась, увидев Свендсена. Поджав губы, она угрюмо отвернулась.

— Что тут происходит? — спросил шофер.

Поскольку все промолчали, ответила кухарка:

— Они решили уехать в воскресенье.

Собиравшийся бросить пальто на стул прямо поверх сковородок, Свендсен замер и уставился на нее.

— В воскресенье? В это воскресенье?

— Да. Мистер Корвит закончил дела быстрее, чем рассчитывал. Поэтому они уезжают раньше.

Шофер бросил пальто и отставил несколько сковородок, чтобы было, куда сесть. Потом он сказал:

— Забавно. Старик ничего не говорил мне по дороге на работу.

Тарелка выскользнула из рук Патрисии и разбилась. Сердито ругаясь, она слезла со стула, чтобы собрать осколки.