Милдред Дэвис - Комната наверху

Миссис Корвит встала.

— Льюис! — властно позвала она. — Спускайся сюда.

Тишина сменилась ропотом. Пытавшийся следить за всеми сразу Свендсен больше не мог этого делать, потому что поднялся переполох. Все заговорили разом, с любопытством глядя то на Дору, то на лестницу.

Он не мог точно сказать, где зародился этот шепот. Он, подобно волне, пробежал по комнате от одной кучки гостей к другой. Туманные намеки, двусмысленные замечания, язвительные догадки.

Когда появился Льюис, все стихло. Его губы дрожали, глаза блестели ярче обычного; он сбежал по лестнице, прыгая через ступеньку.

— Ее т-там не было, мама! Я п-пошел посмотреть, когда услышал крик. Я б-боялся, что что-то случилось с Ки…

Мать ласково положила руку ему на плечо.

— Льюис, говори потише. Ты так разволновался!

Мальчик сжал руки, чтобы унять их дрожь.

— Т-ты не п-понимаешь, — серьезно сказал он. — Она…

— Откуда ты узнал, что ее нет в комнате? Разве дверь не заперта?

— Н-нет, она б-была открыта. Вот п-почему…

— Хорошо, Льюис. — Миссис Корвит огляделась, снова встретившись глазами с Дорой, и отвернулась. Она видела каменные лица и поджатые губы своих гостей, видела, какими взглядами они обмениваются. Повернувшись к Льюису, она сказала: — Пойдем, надо бы посмотреть, что она делает. — Ее изящная стройная фигурка двинулась к лестнице. Сын пошел за ней. Она ни разу не обернулась.

Несколько человек двинулись следом, предлагая помощь. Кто-то высказал неуверенное предположение, что, наверное, Киттен вышла из комнаты и упала где-то в обморок, когда услышала крик. Не обращая на гостей никакого внимания, миссис Корвит поднялась по ступеням медленно, уверенно, с достоинством, держа за руку сына.

Свендсен шагнул было к лестнице, но остановился, поймав взгляд Уэймюллера. Оставшись под аркой, он смотрел вслед матери и сыну. Когда они исчезли за поворотом лестницы, он еще мгновение прислушивался к их голосам, потом закурил и вальяжно прислонился к стене. Никто из гостей не обращал на него ни малейшего внимания. Шофер напряженно прислушивался к звукам наверху.

Они услышали стук двери, потом восклицание, и кто-то сказал:

— Она здесь!

Последовал оживленный обмен мнениями. Рука Свендсена, державшая сигарету, замерла в воздухе. Он обратился в слух, но не смог разобрать ни единого слова. Разговоры сливались в общий ровный гул. Затем звуки стали громче, послышались шаги в коридоре наверху, и гости опять стали спускаться вниз.

Свендсен всматривался в их лица. Все те же прищуренные глаза и многозначительные взгляды. Все то же перешептывание.

— Нет, я ее не видел. Она не захотела открыть дверь.

— …Быть все время одной, с ума можно сойти…

— …Понять, почему она захотела сбросить Дору с лест…

— …Все время в ванной. Говорит, что не слышала ни звука!

Серый утренний свет проникал сквозь окно, удлиняя тени шкафа и кровати, не достигая темных углов. Он слабо освещал россыпь вещей на туалетном столике. Пузырек йода, небольшой кусок бинта, пластырь, ножницы.

В комнате наверху пациентка сидела у столика, вытянув правую руку и нетвердыми движениями нанося йод на рваную рану. Потом она приложила к царапине кусочек марли и приклеила его пластырем. Сложив все обратно в ящик, пациентка вытащила красную тетрадь с золотым обрезом.

«Сегодня я чуть не погибла. Моя лошадь испугалась и понесла. Киттен спасла меня. Все говорили ей, какая она смелая. Я уверена, что она напугала мою лошадь нарочно. Она все время скакала вокруг меня, пока моя лошадь не заволновалась и не понесла. Более того, она выждала какое-то время, прежде чем остановить ее. Но никто, кроме меня, этого не заметил. Все говорили, что, кабы не она, я бы погибла…»

Ноги Фрэнсиса соскользнули с блестящей крышки пустого письменного стола, газета «Уорлд-телегрэм» упала на пол и раскрылась.

— Должно быть, в дереве есть трещина, — сказал он, вставая, чтобы поприветствовать Хелен Льюисон.

Вошедшая обвела взглядом изысканно обставленный кабинет, выдержанный в бежевых и желтых тонах. Здесь было много полированного дерева, красивых офортов и свободного пространства. Не было только больных.

— Ну что, был у тебя хоть один глупец на этой неделе?

— Вчера было двое. Я имею в виду пациентов, — сняв с Хелен леопардовую шубку, он повесил ее в шкаф.

— Должно быть, чокнутые, — предположила Хелен, садясь на бежевую кушетку и вынимая из сумочки ониксовый портсигар. Она неторопливо прикурила, прикрыв глаза, чтобы в них не попал дым. — Не хочешь выказать гостеприимство?