Милдред Дэвис - Комната наверху

— Вы сегодня очень хорошенькая.

Убрав волосы с лица, она сказала:

— В вашем замечании есть одно лишнее слово.

— Вы всегда были бы хорошенькой, если бы, помимо прочего, не носили столько косметики. — Свендсен бросил взгляд через плечо и повернул руль. — Вы носите весь этот маскарад, чтобы никто не догадался, что у вас бессонница?

Ее тусклая улыбка угасла. Она отвернулась к окну.

— Почему вы так считаете?

Шофер пожал плечами.

— Вы почти всегда выглядите измученной.

— А! — Она помолчала. — Понимаю.

— Ну, так я угадал?

— Нет. Я крашусь, потому что я беглая преступница и скрываюсь от правосудия.

Их догнала машина, и Свендсен замедлил ход, уступая дорогу. Спустя минуту он тихо сказал:

— Мне очень интересно знать, что вас так тревожит.

— Знаете, это даже удивительно. — Голос Хильды тоже звучал тихо. В уголках плотно сжатых губ образовались складки, придавшие ей сходство с кошкой. — Вы все время что-то вынюхиваете. В вас есть нечто странное.

— Вот это я и имел в виду, — ответил Свендсен. — Вы всего пугаетесь. Держу пари, вы каждую ночь заглядываете под кровать. Я просто заинтересовался вами, как мог бы заинтересоваться любой женщиной, а вы видите в этом нечто странное?

Ветер со свистом врывался в окно машины. Казалось, «линкольн» набирает скорость. Хильда съежилась в своем углу, подняв воротник шубки. Свендсен заметил это и прикрыл окно. Вскоре девушка устало произнесла:

— Простите. Может быть, я действительно слишком мнительна. — Ее пальцы теребили мех шубки. — А что вы имели в виду, когда сказали, что я была бы хорошенькой, если бы «помимо прочего» не красилась так сильно. Помимо чего прочего?

— Вы ничего не забываете, правда? Я имел в виду как раз то, о чем сейчас говорил. Вас все время что-то беспокоит. — Свендсен вгляделся в слабо освещенный дорожный знак. Хильда не заметила, что машина опять свернула. Безжизненные глаза девушки смотрели на пасмурное беззвездное небо. В них читалась безысходность. — Мне кажется, — продолжал он, — что вас тревожит ваша таинственная сестра, Киттен.

Краем глаза он заметил, как Хильда резко повернулась к нему.

— Что вы знаете о моей сестре Киттен? — В ее тоне звучали знакомые нотки, и он вспомнил, что такой же холодный уверенный голос он слышал на темной дороге в ту ночь, когда она говорила с шантажистом.

— То, что я читал, и то, что говорят слуги. — Он, казалось, удивился ее реакции. — Я знаю, что у вас в комнате наверху есть сестра, которая никогда никого не принимает. А из того, как все ведут себя при упоминании ее имени, я заключил, что ваше беспокойство как-то связано с ней.

Хильда снова откинулась на спинку, стиснула воротник обеими руками и молчала.

— Мое любопытство вполне естественно. Я столько о ней слышал, что воспринимаю ее почти как легенду. И потом, она словно соединяет в себе нескольких разных людей. Для своего младшего братишки она просто венец творения. Он считает, что вселенная существует только потому, что в ней есть Киттен. Для этой — как ее? — миссис Льюисон она женщина, заслуживающая удара ножа под ребра. Для отца, должно быть, она — все еще маленькая девочка. Он, наверное, и поныне воспринимает ее как семилетнего ребенка, и так будет впредь. А горничная, Патрисия, считает ее Саймоном Легре в юбке. Ну а мужчины? Этот блондин, Крис, скорее всего выражает мнение большинства. Для него она воплощение сияющей, прелестной женственности.

Свендсен помолчал, а когда заговорил, его голос звучал мягче.

— Интересно, как ее воспринимают мать и сестры?

Встречная машина промчалась мимо и скрылась в ночи. Далеко справа мелькнули огни какого-то дома. Теперь вокруг не было ничего, темная дорога опустела.

Держа руль одной рукой, Свендсен полез в карман за жевательной резинкой. С минуту Хильда смотрела на свою вытянутую руку, потом тряхнула головой и отвернулась.

— Достаньте мне пластинку, — попросил он. Хильда вытащила пластинку, развернула и перегнулась через Свендсена, чтобы выбросить фантик в окно. Темные волосы коснулись его губ, он ощутил аромат «Лилии долины», потом девушка опять забилась в свой угол. Она положила резинку в рот Свендсена, стараясь не коснуться пальцами его губ.

— Не сердитесь, — сказал он. — Извините, если влез в чужие дела.

Хильда устало покачала головой. Откинувшись назад, она закрыла глаза и подставила лицо ветру. Время от времени она приоткрывала глаза, чтобы взглянуть на Свендсена. Небрежно держа руль одной рукой, он смотрел вперед. Чуть опущенный подбородок, надвинутая на глаза шляпа и квадратная челюсть делали его похожим на гангстера времен сухого закона.