Анна Малышева - Дом у последнего фонаря

– Месса взята из другого молитвенника, – отрывисто бросил Эрдель, вновь завладевая книгой. – Абсолютно из другого. Тут речь идет не о реставрации, моя драгоценная. Тут подлог.

– Как?!. Как вы?!. – Александра не смогла докончить вопроса, рвавшегося с ее губ, но коллекционер отлично ее понял.

– Догадался я очень просто, жаль, поздно. Большую часть денег уже успел выплатить этому пройдохе. Забирать обратно книгу и возвращать деньги он не соглашался. Придумывал какие-то несусветные отговорки, обвинял меня в некомпетентности… Потом вовсе перестал отвечать на мои звонки. Я уж плюнул…

– Но где же подлог?! – нетерпеливо перебила женщина, выхватывая у хозяина молитвенник, вновь и вновь пролистывая мессу. – По-моему, страницы отсюда.

– Ничего подобного. Смотрите последнюю иллюстрацию.

Раскрыв нужную страницу, Александра пожала плечами:

– Та же стилистика, что на всех иллюстрациях!

– Сказали – стилистика! – Забыв о любезности, Эрдель скривил лицо в презрительной гримасе. Женщина даже отпрянула, когда он надвинулся на нее. – Стилистика по три века не менялась. Сшейте хоть из десяти разных молитвенников один, сам дьявол потом не разберет, что откуда взялось! Тут не стилистика, родная, тут намного хуже! Что на последней иллюстрации изображено?

Александра думала недолго. Даже ее не слишком глубоких познаний в теологии хватило, чтобы с уверенностью заявить:

– Дева Мария.

– Триумф Пресвятой Девы, – поправил ее коллекционер. – Впрочем, все едино. А теперь загляните в третий раздел, в молитвы святому покровителю. Покровителю владельца молитвенника, понимаете меня? Кому возносятся молитвы?

И так как Александра долго копалась, сам раздраженно перевернул страницы:

– Да вот, вот, сюда смотрите! Молитвы святой Жоанне. И на главной иллюстрации раздела изображено мученичество святой Жоанны.

– И… что? – Женщина ощущала себя двоечницей, не выучившей урока.

– А то, что Святая Жоанна – небесная покровительница леди Джейн, как ее там звали дальше, – нарисована на своем месте, в сопровождении соответствующих молитв. А на последней иллюстрации традиционно изображалось мученичество, либо смерть, либо триумф святого покровителя. И при чем тут Дева Мария?

– Я уже ничего не понимаю… – Положив книгу на стол, Александра растерла озябшие пальцы и спрятала их в рукава растянутого свитера. – Вы хотите сказать, что последняя месса взята из другого молитвенника? Молитвенника некоей Марии?

– Именно. Поняли наконец?

– А ошибки быть не могло?

– Подобной?! Нет, нет! – Эрдель вернул книгу на полку и с горечью покачал головой: – Увы, нет. Возможна описка, небольшая путаница – неизбежные вещи, когда работа выполняется механически. Но по ошибке внести в молитвенник чужую святую покровительницу… В таком виде работу не удалось бы продать заказчику. Мы с вами просто не держали бы сейчас в руках эту нелепую книжицу, потерявшую всякий сакральный смысл…

Снова отчаянно закашлявшись, Эрдель, сгорбившись, подошел к двери и, нащупав на косяке выключатель, зажег верхний свет. Восьмирожковая бронзовая люстра вспыхнула на удивление тускло. Углы комнаты по-прежнему скрадывались тенями. Взглянув на окна, Александра обнаружила, что на улице валит снег.

– А вы-то, милая, где свой молитвенник откопали? Не у этого мошенника, часом? – осведомился мужчина, вновь принимаясь рассматривать каталоги, испещренные закладками.

– Вы о Буханкове?

– Вот, вот, никак фамилию вспомнить не мог! Так у него?

– Нет, у Лыгина.

– О-о? – Повернувшись, Эрдель пристально посмотрел на художницу. – Я должен был догадаться. Вы в последние годы все его вещи распродавали. Ну, что ж… Хоть рана и свежа, но приносите… Взгляну…

– Сперва я сама взгляну на книгу повнимательней, – пробормотала женщина. – И как я, в самом деле, не подумала, что жене главы протестантской партии латинский молитвенник нужен, как черту ладан?!

Перед ее внутренним взором появилась иллюстрация со сценой поклонения волхвов. Дева Мария, белокурая и голубоглазая, в пурпурном платье, отороченном горностаем… Затем она припомнила Деву Марию, попиравшую ногами змея, изображенную в разделе заупокойной службы молитвенника Эрделя. «Среди вырезанных страниц тоже есть одна большая иллюстрация. Кто на ней? Кто?!»

Оказавшись на улице, Александра какое-то время шла, не разбирая дороги, ослепленная летящим в лицо снегом, оглушенная собственными мыслями.

Второй молитвенник сидел в ее сознании огненной занозой.